Джон Мильтон - Потерянный рай

Поведай, Муза, эти имена: Кто первым, кто последним, пробудясь, Восстал из топи на призывный клич? Как, сообразно рангам, шли к Вождю, Пока войска держались вдалеке?

Главнейшими божками были те, Кто, ускользнув из Ада, в оны дни, Ища себе добычи на Земле, Свои дерзали ставить алтари И капища близ Божьих алтарей И храмов; побуждали племена Молиться демонам и, обнаглев, Оспаривали власть Иеговы, Средь Херувимов, с высоты Сиона, Громами правящего! Их кумиры О, мерзость! - проникали в самый Храм, Кощунственно желая поругать Священные обряды, адский мрак Противоставив свету Миродержца! Молох шел первым - страшный, весь в крови Невинных жертв. Родители напрасно Рыдали; гулом бубнов, ревом труб Был заглушен предсмертный вопль детей, Влекомых на его алтарь, в огонь. Молоха чтил народ Аммонитян, В долине влажной Раввы и в Аргобе, В Васане и на дальних берегах Арнона; проскользнув к святым местам, Он сердце Соломона смог растлить, И царь прельщенный капище ему Напротив Храма Божьего воздвиг. С тех пор позорной стала та гора; Долина же Еннома, осквернясь Дубравой, посвященною Молоху, Тофет - с тех пор зовется и еще Геенной черною, примером Ада.

Вторым шел Хамос - ужас и позор Сынов Моава. Он царил в земле Ново и Ароера, средь степей Спаленных Аворнма; Езевон, Оронаим, Сигонова страна, И Сивма - виноградный дол цветущий, И Елеал, весь неохватный край До брега Моря Мертвого, пред ним Склонялся. Он, под именем Фегора, В Ситтиме соблазнил израильтян, Покинувших Египет, впасть в разврат, Что принесло им беды без числа. Он оргии свои до той горы Простер срамной и рощи, где кумир Господствовал Молоха - людобойцы, Пока благочестивый не пресек Иосия грехи и прямо в Ад Низверг из капищ мерзостных божков. За ними духи шли, которым два Прозванья были общие даны; От берегов Евфрата до реки Меж Сирией и Царством пирамид Ваалами, Астартами звались Одни - себе присвоив род мужской, Другие - женский. Духи всякий пол Принять способны или оба вместе Так вещество их чисто и легко, Ни оболочкой не отягчено, Ни плотью, ни громоздким костяком. Но, проявляясь в обликах любых, Прозрачных, плотных, светлых или темных, Затеи могут воплощать свои Воздушные - то в похоть погрузясь, То в ярость впав. Израиля сыны Не раз, Жизнеподателя презрев,

Забвению предав Его законный Алтарь, пред изваяньями скотов Униженно склонялись, и за то Их были головы обречены Склоняться столь же низко пред копьем Врагов презренных. Следом Аштарет, Увенчанная лунным рогом, шла, Астарта и Владычица небес У Финикиян. В месячных ночах, Пред статуей богини, выпевал Молитвословья хор Сидонских дев. И те же гимны в честь ее Сион Пятнали. На горе Обиды храм Поставил ей женолюбивый царь. Он сердцем был велик, но ради ласк Язычниц обольстительных почтил Кумиры мерзкие. Богине вслед Шагал Таммуз, увечьем на Ливане Сириянок сзывавший молодых, Что ежегодно, летом, целый день Его оплакивали и, следя, Как в море алую струю влечет Адонис, верили, что снова кровь Из ран божка окрасила поток. Пленялись этой притчей любострастной Сиона дщери. Иезекииль Их похоть созерцал, когда у врат Святых ему в видении предстал Отпавшего Иуды гнусный грех Служенья идолам. Шел Дух вослед, Взаправду плакавший, когда Кивотом Завета полоненным был разбит Его звероподобный истукан. Безрукий, безголовый, он лежал Средь капища, своих же посрамив Поклонников; Дагоном звался он Морское чудо, получеловек И полурыба. Пышный храм его Сиял в Азоте. Палестина вся, Геф, Аскалон и Аккарон и Газа, Пред ним дрожали. Шел за ним Риммой; Дамаск очаровательный служил Ему жильем, равно как берега Аваны и Фарфара - тучных рек. Он тоже оскорблял Господень Дом: Утратив прокаженного слугу, Он повелителя обрел: царя Ахаза, отупевшего от пьянства, Принудил Божий разорить алтарь И на сирийский лад соорудить Святилище для сожиганья жертв Божкам, которых он же победил.

Шли дало демоны густой толпой: Озирис, Гор, Изида - во главе Обширной свиты; некогда они Египет суеверный волшебством Чудовищным и чарами прельстили, И заблуждающиеся жрецы, Лишив людского образа своих Богов бродячих, в облики зверей Их воплотили. Этой злой чумы Израиль на Хоривене избег, Из золота заемного отлив Тельца; крамольный царь свершил вдвойне Злодейство это - в Дано и Вефиле, Где уподобил тучному быку Создателя, что в ночь одну прошел Египет, и одним ударом всех Младенцев первородных истребил И всех низринул блеющих богов.

Последним появился Велиал, Распутнейший из Духов; он себя Пороку предал, возлюбив порок. Не ставились кумирни в честь его И не курились алтари, но кто Во храмы чаще проникал, творя Нечестие, и развращал самих Священников, предавшихся греху Безбожия, как сыновья Илия, Чинившие охальство и разгул В Господнем Доме? Он царит везде,В судах, дворцах и пышных городах,Где оглушающий, бесстыдный шум Насилия, неправды и гульбы Встает превыше башен высочайших, Где в сумраке по улицам снуют