О'Генри: С курьером

О'ГЕНРИ

С КУРЬЕРОМ

В этот сезон и час в парке было почти безлюдно, и вполне вероятно, что молодая леди, которая расположилась неподалеку от аллеи, лишь подчинилась внезапному порыву присесть на мгновенье и полюбоваться прелестью нарождающейся весны.

Она сидела неподвижно, о чем-то глубоко задумавшись. Некоторая меланхолия, тронувшая ее лицо, появилась, должно быть, совсем недавно, ибо еще не испортила тонкие и юные очертания щек и не стерла округлую, хотя и решительную складку губ.

На дорожке, близ которой сидела девушка, появился, широко шагая, молодой человек. За ним по пятам тащился мальчишка с чемоданом. При виде молодой леди мужчина сперва покраснел, а затем побледнел. Приближаясь, он вглядывался в выражение ее лица с нескрываемой надеждой и тревогой. Он прошел лишь в нескольких ярдах от нее, но не обнаружил никаких признаков того, что она догадывается о его присутствии и существовании.

Ярдов через пятдесят он внезапно остановился и сел на скамейку. Мальчишка поставил его чемодан и уставился на молодого человека любопытными, хитрыми глазами. Молодой человек вытащил носовой платок и вытер лоб. У него был хороший носовой платок, хороший лоб, да и вообще он выглядел хорошо. Он сказал мальчишке:

- Я хотел бы, чтобы ты передал кое-что вон той леди на скамейке. Скажи ей, что я иду на вокзал, откуда отправлюсь в Сан-Франциско, где меня ждет экспедиция на Аляску. Еду охотится на лосей. Скажи, что раз она приказала мне никогда не говорить с ней и даже не писать ей, я пользуюсь таким вот средством для того, чтобы воззвать к ее рассудку и сердцу во имя всего, что было между нами. Скажи, что осуждать и отвергать дружбу человека, который ничем не заслужил подобного обращения, без того, чтобы по крайней мере выслушать его или объясниться самой, противоречит всему ее естеству, насколько я ее знаю. Поэтому я в определенной мере нарушаю ее предписание в надежде, что это послужит торжеству справедливости. Иди и передай ей все это.

Молодой человек сунул мальчишке полдоллара. Тот взглянул на него блестящими, лукавыми глазами, светящимися на чумазой, но смышленой мордашке, и вприпрыжку убежал. Он приблизился к леди на скамейке с некоторым смущением, однако ни секунды не сомневаясь в собственных силах.

Посланец дотронулся до козырька своего старого клетчатого велосипедного кепи, напяленного на самую макушку. Девушка посмотрела на него холодно, без враждебности, но и без интереса.

- Леди, - сказал он, - вон тот жентмен, что сидит на той вон скамейке, посылает вам через меня песню и танец. Ежели вы не знаете того парня и он просто хочет за вами поволочиться, скажите слово, и я сей момент кликну фараона. Да ежели вы его знаете и все без дураков, так я вам кое-что выложу из его баек.

Девушка слегка оживилась.

- Песню и танец! - сказала она приятным голосом, облекавшими слова в прозрачную упаковку непробиваемой иронии. - Новая идея, я думаю, в стиле трубадуров. Я была знакома с джентльменом, который тебя послал, так что, я думаю, вряд ли потребуется звать полицию. Можешь начинать свою песню и танец, однако не пой очень громко. Еще слишком рано для водевиля на открытой площадке, и мы можем привлечь к себе внимание.

- Вот ужас-то, - сказал мальчуган, поежившись, - значит, так, леди. Держитесь крепче, а то сдует. Он велел сказать, что уложил свои манатки воротнички там и манжеты - в тот вон чемодан и навострился удирать во Фриско. Потом поедет в Клондайк охотится на лососей. Он сказал, что вы ему велели не слать больше никогда розовых записок и не околачиваться у калитки, а он хотел бы вправить вам мозги. Он сказал, что вы его считаете конченым человеком и не даете ему оправдаться. Говорит, что вы его оставили с носом и не изволили сказать, почему.

Слегка пробудившийся интерес в глазах молодой леди не уменьшался. Возможно, он был вызван необычностью и смелостью идеи охоты на лососей, превозмогшими ее очевидное предубеждение против любых форм общения с молодым человеком. Она некоторое время тщательно изучала статую, стоявшую в печальном одиночестве среди запущеных деревьев, а затем сказала посыльному:

- Скажи этому джентльмену, что мне нет нужды повторять ему список моих идеалов. Он знает: какими они были, такими они и остаются. Поскольку они имеют касательство к делу, напомню, что абсолютная лояльность и правдивость имеют решающее значение. Скажи ему, никто не знает моего сердца лучше, чем я сама. Мне известны и его слабости, и его порывы. Именно поэтому я не желаю слушать его излияния, какой бы характер они не носили. Однако, коль скоро он упорно стремится еще раз услышать то, что ему прекрасно известно, можешь изложить ему суть дела.