Марк Ренуар - Валенсия

- Вот, дьявол, надоумил его дать мне эту дубинку.

Она бросила саблю на пол и повернулась ко мне.

- Ах вот что! Здесь есть мужчина! А я думала меня здесь ожидает одиночество. Привет, парнишка! Где это мы? Уж не в поезде ли? Забавно!

Болтая без умолку, она прошлась по купе, потрогала руками все, до чего могла достать, заглянула в уборную и, удовлетворенная осмотром, вернулась к столу.

- Ну, что же, вполне приличная комната. О, я вижу вино. Вы хотите со мной выпить?

Она бесцеремонно откупорила бутылку и разлила ром в два бокала.

- Пейте! - не дожидаясь, пока я возьму свою рюмку, она чокнулась и залпом выпила.

- Ого! Что это? Ах, ром! - она прямо с тарелки руками хватала устриц и бросала себе в рот. Я был ошеломлен ее бесцеремонностью и молча сидел на своем месте, не спуская с нее любопытного взгляда.

Прожевав устриц, она вскочила.

- Послушайте, у вас не найдется иголки с ниткой?

Я отрицательно покачал головой, выпил свой ром и подсел к ней на диван.

- Зачем вам иголка?

- Как зачем? Что, по-вашему, я буду ходить в таких рваных штанах?

Она аккуратно подвернула бахрому внутрь.

- Ну ладно, сойдет и так. Давайте выпьем еще.

Я обнял ее за талию и нежно привлек к себе.

- Сними свои штаны совсем.

Она разлила ром и, поставив бутылку на место, с размаху шлепнула меня левой рукой по щеке. Я отскочил в другой конец дивана.

- Что я вам, уличная девка? - гневно смерив меня взглядом, сказала она, сядьте на свое место.

Сгорая от стыда, я безропотно пересел на свой диван. Она подала мне рюмку.

- Выпьем за наше знакомство.

- Ничего себе знакомство, - подумал я, потирая щеку. Поезд стал замедлять ход. В окне замелькали огни станционных построек.

Торопливо проглотив ром, она вскочила с дивана и схватила меня за руку.

- Пошли погуляем по перрону.

- Но... Ведь вы не одеты! - смущенно сказал я, указывая на ее штаны.

- А, не беда, - она взглянула на окна и радостно воскликнула:

- О, сейчас у меня будет шикарная юбка, - с этими словами она сорвала шелковую репсовую занавеску и обернула вокруг себя, получилась юбка, плотно обтягивающая ее бедра. Она была коротка, выглядывали кончики штанов.

- А я их сниму.

Она быстро сорвала штаны и прямо на голое тело навернула материю, укрепив ее на талии поясом.

- Я готова, пошли.

Поезд уже подошел к перрону. Я взял ее под руку и мы вышли из купе. В коридоре я пропустил ее вперед и только теперь заметил, что она идет босиком. Не долго думая, пока нас еще никто не видел, я схватил ее за руку и увлек обратно в купе. Ничего не понимая, она возмущенно воскликнула:

- Что это значит? Вы забываетесь, любезный!

- Извините, но вы, очевидно, забыли, что на ногах у вас ничего нет.

Она взглянула на свои босые ноги и присвистнула.

- Достаньте мне туфли! - тоном, не терпящим возражений, приказала она.

- И постарайтесь на высоком каблуке.

В Алжире я купил оригинальные туфли из змеиной кожи для своей жены. Теперь бросился их искать. Пока я рылся в чемоданах, моя дама стояла у окна и нетерпеливо барабанила по стеклу пальцами. Наконец, я отыскал нужное и бросил к ее ногам пару новых красивых туфель. Она взглянула на них и молча протянула мне ногу. Потом вторую. Она прошлась по купе, посмотрелась в зеркало и одобрительно кивнула, щелкнув пальцами.

- Превосходно! Теперь пошли.

Мы вышли на перрон, по которому суетливо шныряли пассажиры нашего поезда, отъезжающие и носильщики. Мой "Червонный король", а это был именно он, величавой походкой королевы шествовал рядом со мной по перрону, критическим взглядом оценивая проходящих мимо мужчин. Ее красота и необычайная нежность скоро привлекли всеобщее внимание. На перрон выбегали люди, главным образом мужчины, чтобы хоть мельком взглянуть на нее. Некоторым она мило улыбалась, некоторым кокетливо строила глазки, а одному даже подмигнула. Тот завертелся на месте волчком и бросился к цветочному киоску. Он поднес моей даме огромный букет астр, в надежде получить что-нибудь большее, чем намек. Но она равнодушно приняла цветы и сказала:

- Рэм, дай этому мальчику несколько франков.

"Мальчик" отлетел в сторону от нас, как ужаленный. На перрон вышел уже не молодой, но бравый начальник станции в высокой форменной фуражке и приготовил жезл, чтобы дать отправление поезду. Мы поравнялись с ним и моя дама, любезно улыбнувшись, кивнула ему головой. Старик вытянулся, как солдат на учении и, приложив руку к козырьку, расплылся в подобострастной улыбке. Не сводя глаз с моего короля, он двинулся за нами, позабыв, зачем вышел на перрон. Меня забавляло все это и в то же время червячок ревности будоражил нервы. Я попытался увести ее в вагон, но не тут-то было. Она смерила меня пронзительным взглядом и, властно указав рукой на буфет, сказала: