Джон Стейнбек - И проиграли бой

В палатке у Дейкина еще горел свет. А кругом в лаге ре спали. В затухающих кострах помигивали уголья.

У обочины выстроились видавшие виды машины, а на дороге светляками высвечивали огоньки сигарет: шерифовы помощники не дремали.

- Ты слышал, Джим? Вот в этом вся суть Бертона. Видит хороших собак, всего лишь пару охотничьих собак, но для него они больше, чем просто собаки. Они будят в нем высокие чувства. А для меня собаки - и все. Зато те, кто сейчас здесь спит, - люди, им естьпить подавай. А для доктора они - коллективный организм. Окажись у дока другая профессия не быть бы ему с нами. Без его знаний и опыта не обойтись, а с его рассуждениями одна морока.

Бертон виновато улыбнулся.

- Сам удивляюсь, с чего это меня на рассуждения потянуло. Вы люди практические и таких же, кому только есть-пить подавай, ведете. Но всякий раз что-то у вас не срабатывает, всякий раз люди не подчиняются вашей логике, поступают, казалось бы, вопреки здравому смыслу, а вы, вожаки, либо отрицаете это, либо просто не задумываетесь, почему так происходит. Но случись кому задать этот вопрос, дескать, что же понуждает людей, которым лишь есть-пить подавай, выходить за рамки ваших канонов, вы поднимаете крик: "Утопист! Мистик! Метафизик!" Впрочем, зачем я все это говорю вам, человеку практическому? Но именно такие, как вы, вовлекали простых людей, кому лишь есть-пить подавай, в самые страшные смуты, какие только помнит история.

- Нас ждет работа, - прервал его Мак. - Нам некогда всякую заумь выслушивать.

- Вот-вот, вы и беретесь за работу, понятия не имея о тех, для кого работаете. И каждый раз из-за этого впросак попадаете.

Палатки были уже совсем рядом.

- Обратись вы с такой речью к ребятам, вас бы отсюда вышвырнули, буркнул Мак.

Вдруг словно из-под земли перед ними выросла темная фигура.

- Кто идет? Ах, это вы. А я сразу-то и не признал.

- Дейкин охрану выставил? - спросил Мак.

- Ага.

- Молодец Дейкин. Молодец, нравится он мне, никогда головы не теряет.

Они остановились около большой островерхой палатки.

- Мне, пожалуй, пора, - сказал док. - Моя охрана здесь спит.

- Конечно, выспаться надо, - поддержал Мак. - Завтра, возможно, придется раненых перевязывать.

Док скрылся в палатке. Мак обратился к Джиму.

- Тебе, между прочим, тоже неплохо бы на боковую.

- А ты куда?

- Я-то? Пройдусь еще, посмотрю, все ли в порядке.

-И я с тобой. А то ничего не делаю.

- Ш-ш-ш, тише ты. - Мак медленно прошел к веренице машин. - Ты мне во многом помогаешь. Может, я уже постарушечьи сентиментален, но когда ты рядом, мне спокойнее.

- Но я же только хвостом за тобой хожу! -воскликнул Джим.

- Наверное, у страха глаза велики, но порой я боюсь, как бы с тобой чего не случилось. Мне бы вообще тебя не брать сюда. А то теперь привык, что ты всегда рядом.

- Так чем мы займемся сейчас, Мак?

- Тебе самое лучшее - идти спать. А я попробую потолковать с легавыми, которые нас караулят.

- Зачем?

- А скажи-ка, слова дока тебя не зацепили?

- Я не вслушивался.

- Чушь он порол в общем-то, хотя кое-что и по делу говорил. Для того, чтоб забастовка удалась, нужны два условия: сил в борьбе не жалеть, и население привлечь на свою сторону. Почти вся земля в долине сейчас принадлежит горстке воротил. Значит, остальной люд, считай, неимущий. И воротилам их приходится либо подкупать, либо обманывать. Ведь у этих парней на дороге хоть и должность полномочных помощников шерифа, на деле они обычные работяги, дали им шерифскую звезду, сунули ружье в руки, заплатили за две недели. Вот я и думаю, не пойти ли потолковать с ними, прощупать, как они насчет забастовки настроены. Конечно, они с хозяйского голоса петь будут, но, как знать, может, удастся к ним подобрать ключик?

- А что если тебя арестуют? Помнишь, что нам вчера ночью наобещали?

- Ты переоцениваешь их, Джим. Они не настоящие легавые, они меня и не узнают.

- Все-таки я пойду с тобой.

- Ладно, но как только почуешь, что жареным пахнет, бегом в лагерь и ори что есть мочи.

В палатке позади них кто-то закричал во сне. Тут же его окликнули несколько голосов, разбудили. Мак с Джимом неслышно протиснулись меж двух машин. Мерцающие огоньки сигарет оказались совсем рядом, заметались, изошли искрами - их спешно тушили, заслышав незнакомых людей.

Мак первым подал голос.

- Эй, ребята, выйти-то можно?

- А сколько вас? - спросил кто-то.

- Двое.

- Валяйте, выходите.

На мгновение луч фонарика высветил их лица. Сидевшие на дороге зашевелились, поднялись на ноги.