Вячеслав Вигриян - Перемещенный

Местность потихоньку понижалась, буйные травы сменились репейниками. Вдали что-то блеснуло. Так и есть — река. Широкая, прозрачная как слеза, она медленно, неторопливо несла свои воды куда-то на запад. Берега ее сплошь поросли ивняком да камышами. Углядеть что-либо сквозь них было довольно проблематично, поэтому Степан потратил добрый час, осматривая местность в бинокль. Ничего подозрительного не обнаружил — и вскоре они стояли у крутого берега, заворожено глядя на водную гладь.

— Искупаемся? — Женя посмотрела на Степана такими умоляющими глазами, что тот всерьез задумался: а почему бы и нет? Смыть пот, грязь, выстирать камуфляж, а затем его надеть мокрым, чувствуя как он приятно холодит тело, постепенно высыхая под жаркими солнечными лучами. В конце концов он улыбнулся и махнул рукой:

— А что, я не против. Только в темпе.

Мгновение — и одежда полетела на берег, а бойцы, словно малые дети, рванули наперегонки по узкой каменистой тропке, попрыгали в воду и осели в ней, постанывая от удовольствия. Степан и сам едва сдержался, чтобы не прыгнуть туда вместе с ними. Должен же кто-то охранять их поклажу? Или нет? Наконец решил, что должен. Местность, хоть и пустынная на первый взгляд, вполне могла преподнести пару-тройку неприятных сюрпризов. Кстати, а как насчет крокодилов или иной нечисти? Ни у куратора, ни у Нюры он в свое время так и не додумался поинтересоваться особенностями местной фауны. Можно было инфоцентр посетить лишний раз — не развалился бы. Крепок, ох крепок задним умом человек!

Взгляд его остановился на Жене. Та купалась без лифчика, бесстыдно выставляя на всеобщее обозрение едва оформившиеся прыщики грудей. Покраснел, словно первоклашка. Всыпать ей что ли по первое число, чтобы не смущала их целомудренный мужской коллектив? Посмотрел на своих подопечных. Нет, не смущает их Женя. Даже наоборот — оживились как-то. Глазки горят, шутки-прибаутки со всех сторон сыпятся. Юра Радченко — так тот вообще годков десять сбросил. Ныряет, как молодой, Женю за ноги ловит. А та визжит на радость остальным, да щеки румянцем укрываются. Нравится Жене мужское внимание. Степан сам не заметил, как разделся до трусов и прыгнул в воду, обдав окружающих широким фонтаном брызг. Поплыл брасом, мощными гребками бросая вперед тренированное тело, каждой порой ощущая ласковые прикосновения живительной влаги. Плавал долго, минут двадцать. В конце концов весь, с головы до пят, покрылся «гусиной кожей». Холодно. Даже губы посинели. Выбрался на берег, выгоняя из уха воду, насухо вытерся вафельным полотенцем и ощутил себя совершенно иным человеком. Словно и не было изнурительного степного марша. И мертвяка не было. И лошади. Все они канули в лету, оставив о себе лишь тонкую цепочку туманных воспоминаний.

Вылезли наконец из воды и остальные, не менее замерзшие, но зато невероятно счастливые. Простирнули одежду, отобедали все тем же сухпаем и двинулись в путь. Шли теперь уже на восток, вдоль речного берега. Километров через двенадцать, по подсчетам Степана, группа должна была вновь углубиться в степь. Еще будучи в лагере они с куратором тщательно изучили вверенный ему участок, рассчитав маршрут едва ли не по минутам. Да и о реке Степан тоже знал — просто ожидал увидеть ее чуть позже. Вообще дорога по степи обманчива, ориентиров никаких. Знай себе бреди по компасу да по сторонам поглядывай внимательно, чтобы на неприятности не нарваться.

— Женя, как нога? — глядя на девушку, Степан не переставал удивляться произошедшим с ней метаморфозам. Румянец, улыбка на пол лица. Огонек в глазах какой-то тлеет. Походка бодрая, даже ногу почти не подволакивает.

— Все в порядке, спасибо, — Женя еще больше зарделась, явно польщенная его вниманием. Волосы ее, по обыкновению скрученные в тугой конский хвост, теперь рыжим пламенем развивались на ветру.

— Ну в порядке так в порядке, — пробурчал Степан себе под нос и прибавил шагу. Пускай себе топает, раз может. Чай не на прогулке.

— Товарищ сержант, — Женя догнала его и пошла рядом, подстраиваясь под его широкий шаг.

— Чего тебе? — ответил он не совсем вежливо. Там, вдалеке, что-то блеснуло и сразу же исчезло среди зарослей высокой травы.

— Я спросить хотела: вы кем в прошлой жизни были?

В прошлой жизни… Память услужливо всколыхнулась, выбросив на поверхность слова полузабытой песни:

Но если был ты деревом –

Родишься баобабом

И будешь баобабом

Тыщу лет, пока помрешь!