Вячеслав Вигриян - Перемещенный

Караульных у подлеска не было. То ли время у них обеденное, то ли просто так повезло Степану, но к своим он добрался довольно быстро и без всяких приключений. Встретили его, можно сказать, накрытым столом. Женя умудрилась где-то неподалеку надергать черемши, разнообразив тем самым меню из тушенки да твердых, как камень, галет, к которым решительно никто из них до сих пор не мог привыкнуть. Так грызть — зубы сломаешь. А как размочишь в воде — квашня получается неудобоваримая со стойким привкусом хозяйственного мыла. Степан порылся в своем вещмешке, извлек куски сушеного мяса, изъятого в свое время из сумы убитого им сиртя. Понюхал. Мясо как мясо. Даже специями пахнет. Надкусил, пожевал чуток.

— Ну как? — Федотов смотрел на него с таким неподдельным страхом, словно ожидал что вот, прямо сейчас, Степан непременно грохнется замертво.

— Нормально. Чуть терпковато, правда.

— А мне можно попробовать? — не дожидаясь ответа, Женя протянула ладошку и Степан вложил в нее кусок, что выглядел посимпатичнее остальных.

Эх, знала бы девка, что она сейчас будет есть! Уж он то не сомневался ни на миг в том, что только что отведал мяса пресловутого клеща!

— Вкусно! — она мигом расправилась со своей порцией и тут же потребовала добавки.

Степан разделил остатки мяса между членами группы и, когда с едою было покончено, расстелил на земле карту.

— Ряднов с Бавиным, обходите селение с тыла, изучаете местность на предмет наличия нетронутых клещом полей. Некрасова с Федотовым, ваш восточный участок. Я беру запад. Не светимся, не спешим. В случае обнаружения противником отходим сюда, на это место. В бой, по возможности, не вступать.

— А я? — подал голос Радченко. — Южный участок?

— Ты остаешься здесь, — произнес Степан и, видя как потемнело лицо Юрия, продолжил: — Мы налегке пойдем. Пулемет, припасы охранять кому-то надо.

Здесь он лукавил. Чуть-чуть, самую малость. Базу и вправду необходимо было охранять, но… была еще одна причина, ох была. Юрий так и не научился бесшумно передвигаться. Просто не дано было это человеку, и все. Шел по-крестьянски, широко расставляя ноги, при каждом шаге словно выдергивая их из борозды.

— Так, сверим часы. В девятнадцать ноль-ноль чтобы все были на точке сбора, не позже.

Степан не хотел рисковать. Сумерки в этом мире наступали раньше, а вместе с ними могло прийти все, что угодно. События прошлой ночи якорем засели у него в памяти. Да и не только в памяти. Голова до сих пор была словно чугунная. Вспомнив о своем ранении, он извлек из вещмешка последнюю флягу — с самогоном, попросил Женю снять бинты и еще раз обеззаразить рану. Бинты присохли едва ли не намертво — их пришлось долго размачивать, теряя минуты драгоценного времени. Рана, по словам девушки, не выглядела плохо, по крайней мере гноя в ней почти не было. В конце концов она была тщательно промыта и укрыта под мастерски выполненной стерильной повязкой. Степан поблагодарил Женю, и они разбрелись в разные стороны, искренне пожелав друг другу удачи. Он сделал большой крюк обходя лагерь по широкой дуге. Уловка сработала — никого из дозорных на пути встречено не было. Сами же жители селения, похоже, не спешили покидать свои шатры. Впрочем, Степан их отлично понимал: день сегодня выдался на удивление жарким. Он пропотел насквозь, и это при том, что почти все время находился в тени.

Полей с его стороны практически не было. Степан облазил всю округу, умаялся как черт, но нашел всего одно да и то на порядочном отдалении от селения. Вернулся в лагерь еще засветло и сразу завалился спать. Спал до тех пор, пока не явились остальные и не разбудили его докладами. Это селение сиртей, как оказалось, было сравнительно «молодым». С севера и востока его почти полностью окружала степь. Зелень на ней была практически нетронута — лишь кое-где виднелись лысые, словно лишай, проплешины. Нашли они и небольшое озеро. Степан с трудом преодолел желание отправиться туда сейчас же — до того было жарко.

В принципе, теперь, когда искомая информация о селении полностью собрана, делать им в этом районе стало решительно нечего. Степан склонился над картой, разрабатывая маршрут на завтра, затем, чувствуя как вновь слипаются глаза, пожелал всем спокойной ночи и улегся спать, даже не притронувшись к своей части ужина. Вымотался он за эти дни, если честно. Вымотался. Да и от впечатлений устал.

К счастью, ночью их никто не потревожил. Проснулись все отдохнувшие, бодрые. Похватали свою поклажу и, жуя на ходу галеты, двинулись гуськом за Степаном, все как один желая поскорее покинуть опостылевшую стоянку.