Вячеслав Вигриян - Перемещенный

В казарму добрался часам к одиннадцати вечера. Там все уже спали, и лишь Женя, в гордом одиночестве, что-то писала в блокноте под рассеянным светом настенного ночника.

— Салют, — вполголоса поздоровался он с ней и, удостоившись короткого кивка, завалился на койку, устало прикрыв глаза.

Сон упорно не шел к нему в руки. То ли сказывались треволнения последних дней, то ли предстоящая свадьба выбила из колеи некогда такую совершенную нервную систему, Степан не знал. Так и лежал: ни о чем не думая, ничего не желая. Лежал до тех пор, пока сознание не заволокла туманная дымка полубытия.

Утро встретило Степана неожиданным сюрпризом — его бойцы откуда-то достали парадную имперскую форму. Белая, богато изукрашенная позолоченными галунами, она производила воистину неизгладимое впечатление. Приоделся, глянул на себя в зеркало и даже присвистнул. Оттуда на него чуть свысока поглядывал импозантный сероглазый брюнет. Подтянутый, широкоплечий — голубая мечта всех без исключения окрестных вдовушек. Не хуже выглядели и остальные члены его команды. Женя — так та вообще просто великолепно. Средней длины форменная юбка давала отличную возможность лицезреть ее стройные ноги, а белые кожаные туфли на высоких каблуках-шпильках делали эту картину еще более привлекательной. Хитро сделанный макияж, узкий китель с фривольно расстегнутой верхней пуговицей — нет, решительно никак невозможно было узнать в этой женщине бесцветную замухрышку, а по совместительству снайпера его группы.

Выйти решили чуть заранее, опасаясь, что не сразу найдут, где в деревне находится церковь. Вышли — и, как водится, прогадали. Деревня гудела словно муравейник, разодетые в пух и прах жители выходили из домов и все, как один, устремлялись строго в определенном направлении. И не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно туда следует идти и им.

Свернув за угол, они увидели искомую церковь: средней величины белое куполообразное здание с небольшим двориком, огороженным низким, чисто символическим забором, выложенным из белого кирпича, покрытого слоем мелкой мраморной крошки. И дворик, и прилегающая к нему небольшая площадь, были битком забиты народом. Степан извлек из кармана луковицу часов — до начала церемонии бракосочетания оставалось еще пятнадцать минут. Желая как-то убить остаток времени, завертел головой, вглядываясь в лица людей. Ни одного знакомого среди них не было. А может просто не разглядел, что, в принципе, было немудрено при такой сутолоке народа.

Зазвонил колокол, и толпа немедля раздвинулась, освобождая широкий проход. Из дверей церкви, степенно вышагивая, вышел бородатый поп в черной рясе. За ним, помахивая кадилом, служка. Все разговоры мгновенно смолкли, и Степан понял: сейчас начнется. Но где же невеста? А вот невесты как раз и не наблюдалось. То ли Нюра умудрилась проспать, что весьма вероятно, то ли передумала в последний момент. Кто знает? Так и стоял, словно истукан, а лицо медленно наливалось кровью.

— Приветствую вас, жители деревни Сусанинка, а так же доблестные воины незыблемой Советской Империи Рейха! — начал поп. — Сегодня, перед лицом Господа всего сущего, да освятится имя его в веках и деяниях наших, мы собрались с вами, дабы быть свидетелями одного из наиболее величайших таинств жизни. В сей день, сей час и сию минуту одна из дев наших возжелала избрать того, с кем готова будет идти по дороге жизни рука об руку, презрев невзгоды и напасти, приветствуя благолепие и счастье, купаясь в лучах любви Господа нашего милосердного, Иисуса Спасителя. Все ли знакомы с девой, возжелавшей сделать сегодня свой выбор?

— Да, да, знакомы! — хором просканировала толпа.

— Готовы ли вы свидетельствовать перед лицом Господа?

— Готовы!

Степан хотел было уже развернуться и уйти, как вдруг заиграла музыка, створки церковных дверей распахнулись, и на пороге появилась невеста. Нюра. Даже с такого расстояния он узнал ее: точеная фигурка, роскошное свадебное платье, длинные черные волосы выложены в какую-то хитроумную прическу домиком. Она ступила на площадь, словно королева, поплыла под восторженные вздохи толпы. Поп — и тот потерял дар речи и лишь молча взирал на чудо, открывшееся его взору волшебное зрелище. Девушка подходила то к одному парню, то к другому. Обходила их со всех сторон, осматривала, словно скотину на базаре, затем замирала на какое-то время, как будто в раздумьях. После каждого такого подхода у Степана екало сердце. Умом понимал ведь, что Нюра отдавала лишь дань заведенному обычаю, а все равно переживал. Мало ли, вдруг вот так возьмет, да и выберет какого местного сердцееда? Подошла она и к тощему старому хрычу, что стоял, опираясь на кривую клюку. Поглядела внимательно, словно прицеливаясь, и принялась деловито ощупывать его мускулы. Площадь буквально взорвалась смехом. Улыбнулся и Степан, прекрасно понимая, что этот колченогий баловень судьбы явно не является ему конкурентом.