Михаил Дулепа - Господин барон

Дальше я уже не слушал. Пока все шло точно по нотам – и ведущая партия была не у меня. Печально. Мне все так же грозит перспектива принять участие в кровавой заварухе, к чему меня настойчиво подталкивают уже не первый раз. Кому-то нужна смута в Эскенланде… Впрочем, я уже понял кому. Вчера был не уверен, а теперь понял. Осталось понять – зачем. Чего-то я не знаю, какой-то местной фишки, известной только знатокам. А единственного такого у меня из-под носа увели, вместе с возможным союзником. Элепар наверняка отсыпается после вчерашнего… Вытащив телефон, я попытался дозвониться – глухо, отключен.

– Начальника стражи сюда, быстро!

Сато унесся вниз по лестнице, а я в очередной раз глянул на происходящее внизу. Теперь к бензину и арбалетам прибавились большие, с упором, металлические щиты на двух человек. Готовились, суки, такое быстро не соорудить. И что же с вами делать? Нет, что делать это ясно, а потом что?

Отвлекся я только на негодующий шум за спиной:

– Нету пороха, ваша милость! Не-ту! Обеспечьте мне проход за стену и тридцать минут – все будет стрелять без остановки, как не хочу говорить, где, у кого и в каком месте, чтоб им икалось, а сейчас пусто! Аллес! Нон, нихт, нет! А если бы и было – за пять минут где я вам канонира найду? У него сегодня выходной! – Гасконец был готов к тому, что я начну его как-то обвинять и поэтому заранее защищался, нападая. – Я, конечно, профессионал и могу достать что угодно, только как я достану, если руки связаны? А пушки без пороха не стре-ля-ют!

– Тише, тише… Я не по этому поводу. В жизни не поверю, что они с тобой не связались. Думаю, что пришло время предательства. – И я показал пальцем на пушки, а потом кивнул, указывая куда-то за стену. Кацмант оглянулся, потер подбородок, пожал плечами:

– Думаете, господин барон?

– Чую. Смотри не продешеви!

– Обижаете! – Вытаскивая на ходу телефон, гасконец поспешил куда-то с самым загадочным видом.

– Господин хатимото в самом деле намерен вас предать? Или это военная хитрость? – Сато смотрел вслед уже что-то шепчущему в трубку Кацманту, прищурившись и положив руку на меч.

– Может, и в самом деле. Только видишь ли, тут уже не имеет значения, на чьей он стороне. Как бы он ни поступил, надо уметь все обратить в свою пользу. Именно этого момента я и ждал. Ну а если наш бравый усач сможет отложить немного на старость, то я не против.

– Я заметил, что него ус отклеился… немного.

– Сато! Неприлично намекать людям на их маленькие недостатки! Может, бедный Изя всю жизнь мечтал о шикарных усах в запорожском стиле, он же не виноват, что от родителей ему достались две волосины?

– Прошу прощения! – Ну вот, опять кланяется.

– Найди всех пажей, приведи Фиска. Мы не будем ждать осады, это выгодно врагу.

– Мы нападем?

– Узнаешь. Бегом!

Проводив его взглядом, я сначала облокотился, а потом сполз по стене и уселся прямо на камни. Небо голубое, птички, в городе какой-то рабочий шум. Вот, гудок – это из гавани. У нас тут осада, к драке готовимся, кровь лить, а там люди спокойно живут и нет им никакого дела до наших дрязг… кстати, может, рыцарей вызвонить? Хотя не стоит. Или мы победим сами, или враг достигнет каких-то своих целей.

– Гравштайнцы! Мы, подданные барона фон Веллешварма, предлагаем вам сдаться! Мы обещаем каждому хорошее отношение, горячую еду и соблюдение всех прав! Вам не победить! Нас больше, но мы не хотим кровопролития! – Механический голос из-за стены заставил дернуться, я выглянул: вещал полицейский мегафон, положенный на крышу одной из машин; осаждающие суетились, собираясь вокруг знакомой фигуры и что-то слушая.

Ага, значит, Кацмант уже договорился. Значит, пора приступать. А то дело к обеду, а я так и не поел ничего толком! Где их носит, этих пажей?!

Накручивая себя для пущей злобности интонаций, я быстро встал, перегнулся через стену и заорал:

– Эй там, внизу! Переговоры! Надо пообщаться! Через тридцать минут перед воротами!

Мегафон крякнул, свистнул, потом зазвучал голос Лесера:

– Десять минут и ни единой больше! Попытка сопротивляться будет жестко пресечена!

– Пятнадцать!

– Десять!

Я помолчал, как бы раздумывая, и согласился:

– Десять! Идите к воротам!

Снова кваканье, свист, и, видимо, наговоренный на диктофон голос так же безжизненно продолжил:

– …отношение, горячую еду и соблюдение всех прав! Вам не победить…

Ну, это мы еще посмотрим.

Быстро отдав приказы, я прошел к выходу из донжона, где стояла моя основная надежда на победу. Пушки были, как объяснял фон Шнитце, наполеоновские, старые, начищенная бронза тускло и грозно светилась. И калибр такой, что у меня кулак влезал. Им вроде бы полагались другие лафеты, но на этих, с большими колесами почти современного вида, они выглядели как-то внушительней. С матом и поминанием чьей-то матери, мы с Фиском, поднатужившись, вытащили сначала одну, а потом другую, установив их рядом и взяв под прицел ворота. Оглядевшись, обнаружил рядом с собой пятерых балбесов, заливающихся, словно и не перед боем.