Гай Орловский - Ее Высочество

– Тогда вы поймете нас, – сказал я с надеждой. – Мы с благородным Рундом помогаем нашему другу Фигелю сбежать с возлюбленной в его дальнее имение, где их не найдут недруги. Увы, мир не всегда добр к тем, кто никому зла не делает и не замышляет!

Он грустно улыбнулся:

– Мне ли не знать… Чувствуйте себя в полной безопасности. Если что и случится, я вас в обиду не дам.

– Мы отбудем на рассвете, – заверил я.

Рундельштотт приблизился, поклонился.

– Глерд Шнаур… Я очень сожалею, что распухшие суставы в вашем правом колене мешают вам в полной мере наслаждаться жизнью.

Хозяин учтиво поклонился.

– Да, но…

– Я лекарь, – произнес Рундельштотт важно. – Вот зелье, оно сразу убьет вашу боль и даже начнет лечить суставы. Прошу вас, примите сейчас.

Он подал ему капсулку в оранжевой обертке. Хозяин в нерешительности взял кончиками пальцев, взглянул на Рундельштотта.

– И что…

– Просто проглотите, – сказал Рундельштотт. – Мы не успеем закончить ужин, как… В общем, увидите.

На лице хозяина отразилось колебание, очень уж не похоже это странное лекарство на привычные отвары, настойки и примочки, но под взглядом Рундельштотта, чтобы не обидеть старого и почтенного человека, положил капсулку в рот и запил вином.

Рундельштотт бросил на меня острый взгляд, дескать, если не получится, он меня сразу в жабу, а я так же молча заверил всем своим оскорбленным видом, что получится, но дать должен был он, такой почтенный хотя бы с виду, к таким почему-то больше доверия, хотя жуликов среди таких еще больше.

Продолжая беседовать, мы вошли в зал и начали располагаться за обеденным столом. К моему удивлению, в зал вошел тот же мужик, что открывал ворота.

Он быстро расставил по столешнице посуду, серебряных блюд на всех не хватило, одно оказалось медным, его он поставил перед Понсоменером, ощутив в нем глерда, если он глерд, низшего ранга.

Через пару минут он же принес на широком, как дверь, подносе жареных кур, крупными ломтями нарезанный сыр, копченую баранину и большой кувшин с вином.

Фицрой наклонился за столом в мою сторону и прошипел злобно:

– Я тебе припомню этого Фигельмигля!

– Прости, – виновато сказал я, – но сразу ничего в голову не пришло, а надо было как-то тебя назвать…

Справа от стола в огороженном низкой металлической решеткой очаге румянится на вертеле над багровыми углями молодой жирный олень, от одного взгляда на него слюнки текут.

Хозяин перехватил мой взгляд, чуть-чуть улыбнулся.

– Вино у нас хорошее, – произнес он, – а рыба из своего пруда… Что еще человеку надо?

– Это жизнь, – поддержал я.

Он предложил:

– Хотите взглянуть на мой винный подвал?.. Заодно и вина нальете себе и своим друзьям то, какое предпочитаете…

Я прислушался, ничего опасного не ощутил, хотя подвалы меня всегда настораживают, ответил с благодарностью:

– Да, с удовольствием!.. Я обернусь мигом!

Он протянул мне большой кувшин, по весу пустой, я ухватил за ручку и выбежал из зала.

Дверь в подвал справа от крыльца, удобно, я отворил, навстречу пахнуло холодом. Два факела по обе стороны двери нещадно чадят, разбрасывая красные искорки, но те гаснут, не долетев до холодного каменного пола. В помещении холодно, все-таки глубоко, близко подземные воды, разве что в дальнем углу здоровенный детина деловито перекладывает в железном ящике металлические крюки и прутья со зловеще загнутыми концами.

Я присмотрелся, это тот же, что отворял ворота, удивился, поинтересовался как можно спокойнее:

– Это что… пыточная?

Мужик усмехнулся.

– Шутите?.. Это для жарки мяса. Хозяин любит хорошо прожаренное. Он вообще кроме мяса ничего бы и не ел!

– В его возрасте? – спросил я. – Неудивительно, что у него такое с суставами… В каком бочонке вино самое старое?

Он повернулся, вытянул руку.

– Вон там в углу. Ковшик не забудь!

– У меня своя посуда, – ответил я.

Он смотрел, как я умело открыл кран, темно-красная струя полилась спокойно и величаво, осознавая свою элитность. Я дождался, когда кувшин наполнится, аккуратно повернул кран, перекрывая вину выход, и выпрямился.

– Прекрасное вино!.. Чувствую даже по аромату.

Он кивнул.

– На здоровье…

Я вернулся с кувшином вина несколько ошалелый, но не подал виду, а когда встретил пытливый взгляд хозяина, сказал с восторгом:

– Прекрасный винный погреб!.. И сразу видно, где старое вино, где молодое…

Он кивнул, его губы начали раздвигаться для ответа, но вдруг насторожился, прислушался к чему-то, мы умолкли в ожидании, а он поднял на Рундельштотта взгляд, полный благодарности, на губах впервые за все время проступила слабая и пока еще неуверенная улыбка.