Гай Орловский - Ее Высочество

– Только к тем, – уточнил он, – что касаются безопасности дворца.

– Сейчас работы будет чуть больше, – сказал я. – Сами понимаете.

Он кивнул.

– Понимаю. Люди есть люди, всегда найдут что сказать нехорошее. Если принцесса просто исчезнет без следа – скажут, ее высочество тайком удавили в подвале и там же закопали. Выяснится, что у Антриаса, скажут – ее высочество передали нарочито, чтобы здесь не возглавила мятеж.

– А если удастся вернуть? Глерд Брандштеттер настроен решительно.

Он хмыкнул.

– Все равно найдут, как вылить ушат помоев. К сожалению, ее величество никто не любит, а уважает всего несколько человек, зато недоброжелателей у нее…

– У власти всегда так, – утешил я.

Он посмотрел внимательно.

– Знаете?

– Люди везде одинаковы, – ответил я уклончиво. – В общем, я поделился своим опытом с глердами насчет вызволения Рундельштотта, но, боюсь, это не поможет, случаи разные. А сам я, увы, уезжаю. В Дронтарию. Мне Астрингер подарил роскошный замок на берегу моря, я сюда вернулся взять личные вещички и немедленно возвращаюсь. Теперь мой король – Астрингер.

Он помрачнел.

– Жаль. Я надеялся, вы возьметесь за поиски ее высочества лично.

– Взялся бы, – признался я, снизив голос, – если бы у меня были шансы. Но я их не вижу. Потому лучше поеду по своим делам. Если все члены Тайного Совета настолько единодушны… то шансы велики! А я, сами знаете, у них как камешек в башмаке.

Еще не все в королевском дворце ее величества Орландии знают, что мне в Дронтарии подарен большой замок, но уже то, что королева мне пожаловала глердство Остеранское, вызывает жгучий интерес, дескать, он вхож к королеве, с таким нужно постараться сблизиться, может оказаться очень полезным…

Я прошел через залы, вежливо отвечая на приветствия, но не останавливаясь на разговоры, весь в себе и с печатью задумчивости на челе, во дворе пошарил взглядом, тут же увидел Понсоменера, уже идет ко мне, спокойный и сонный.

– Ты хорош, – сказал я с удовольствием. – Чувствуешь. Отыщи Фицроя. Предстоят великие дела. А кому, как не нам?

Он ответил кротко:

– Сейчас. Он в таверне «Веселая корова».

– Ха, – сказал я. – Какое непостоянство! Он ж клялся, что больше туда ни ногой.

Он ничего не ответил, удалился молча, я пошел в сторону башни Рундельштотта, в черепе уже формируется список, что мне может понадобиться, что понадобится наверняка, а что можно взять на всякий случай.

Издали послышался веселый вопль, простучали копыта, Фицрой соскочил на каменные плиты, живой и веселый.

– Ты куда, снова к своему колдуну?.. Мы здесь все популярнее, знаешь?.. А я тут еще рассказал, что тебе пожалованы королем Дронтарии земли на берегу моря, ты приезжал похвастаться, позадирать нос, и сегодня же, собрав вещички, уедем обратно.

Я скривился.

– Зачем?

– А пусть, – ответил он беспечно. – Кто-то зубами скрежещет от злости, это так приятно видеть! Кто-то сразу смотрит, что от нас можно урвать, к чему присосаться, где что-то поиметь… Смотришь на таких, душа радуется. Даже ликует, можно сказать. Воспаряет.

Я с удовольствием смотрел, как он скалит зубы, довольный и брызжущий той мужской энергией, что заставляет ввязываться в поединки, обжуливать и всячески выказывать превосходство над остальными самцами.

Я посмотрел ему в лицо.

– У тебя глаза голубые или какие-то болотные? Никак не пойму, от угла солнечного света меняются, что ли…

Он сказал сердито:

– Я все равно красавец. У моего отца ярко-синие, даже не понял, почему у меня не такие яркие.

– Все равно красавец, – согласился я. – А что, хотел бы синие?

Он посмотрел на меня в изумлении.

– А кто бы не хотел? Синие – это благородство! Это порода! Это наш родовой знак!.. Ты куда?

– Нужно старика навестить, – ответил я коротко. – Перед обратной дорогой.

Гвардейцы все еще охраняют вход в башню, но уже не застывшие навытяжку, а притащили обрубок дерева и, рассевшись с комфортом, азартно бросают кости.

Я кивнул им, сохраняя хозяйский вид, у меня полный доступ, бодро двинулся вверх по винтовой лестнице, как же достает отсутствие лифтов, кто бы подумал…

Еще только протянув руку к двери его комнаты, ощутил просачивающийся в щель аромат крепкого душистого вина. Едва переступил порог, окунулся в это море запахов, а сам Рундельштотт возлежит на ложе среди звериных шкур, под спиной две большие подушки и поменьше под головой, в руке большая чаша, на столике пузатый кувшин, комната не просто заполнена мощным ароматом крепкого вина, а тонет в нем.