Михаил Ланцов - Русский медведь. Царь

Так начался первый этап битвы при Гибралтаре.

Решительно сблизившись, де Бурбон развернул свои корабли в линию и повел ее на контркурсе против походной колонны союзников. Залп за залпом обрушивался на многострадальную колонну союзников. Удар за ударом принимали на себя крепкие борта линейных кораблей. Но рано или поздно начинает работать статистика…

Идти походной колонной против линии глупость. Но у адмирала Рука не было выбора. Не имея преимущества по ветру и времени, он не мог построиться. Да оно было и не нужно. Ведь адмирал предполагал разменять пару-тройку вымпелов на объединение с дюжиной.

Но удача продолжала бессовестно подыгрывать глупому и недалекому графу. Так что на пятнадцатой минуте боя головной мателот [34] Мателот – соседний корабль в боевом построении. Передний, задний, правый, левый, головной, концевой и так далее. левой колонны повредил привод руля и стал стремительно заваливаться в глубину построения. Чем спутал все карты остальным кораблям и, по сути, организовал натуральную свалку.

Надо ли говорить, что капитанам английских и голландских судов стало резко не до французов. Ведь от тех прилетали всего лишь ядра… А тут прямо по курсу им грозили столкновения, грозящие превратиться в натуральную катастрофу. Это обстоятельство позволило французским канонирам вести очень интенсивный огонь в практически полигонных условиях, залп за залпом выпуская в эту корабельную толчею.

На квартердеке своего флагмана Луи-Александр смотрел на это избиение с гордостью и даже каким-то удовольствием. Опасаясь лишним вздохом или движением отпугнуть успех. Никогда бы в жизни он не решился на столь отчаянный шаг, если бы не обстоятельства. Графу просто бы не хватило мужества. Но ведь не зря говорят, что самые отчаянные храбрецы на самом деле последние трусы, которые в «героическом порыве» просто пытаются убежать от преследующего их ужаса, стыда или еще чего…

Но вот первый этап боя завершился. Уже только лишь арьергард Луи-Александра шел по ветру, остальные, завернув по дуге, стали обходить колонну союзника с юга, стремясь отрезать ее от Тетуана. Но это было ошибкой. Большой ошибкой, так как французы таким образом теряли и скорость, и ветер… и стратегическое преимущество.

Адмирал Рук даже как-то воспрянул духом. Но лишь для того, чтобы с болью в сердце осмотреть свое побитое воинство. Да, французы ошиблись… теоретически. Впрочем, ожидать от графа чего-то выдающегося было совершенно невозможно. Однако состояние союзников от этого было не менее плачевным. Семь линейных кораблей столкнулись, повредив корпуса и такелаж. Еще три заваливаются и проседают с явным намерением пойти ко дну. Слишком губительным был огонь французской артиллерии. Но это лишь самое страшное. А так – досталось всем. Куда ни глянь, пожары, перебитый такелаж… даже его флагман, укрытый в глубине построения, получил на орехи.

Что оставалось делать в такой ситуации? До Тетуана уже не дойти. Нет, конечно, можно попытаться. Но вряд ли добрую линию удастся построить и дать ход больше пяти-шести узлов. А значит, французы, лавируя, опередят их и обрежут курс.

Английский адмирал еще раз глянул в зрительную трубу на свое воинство и приказал поднимать сигнал «Делай как я!». И остатки английского и голландского флотов стали вытягиваться по мере возможностей в линию, уходящую на север, к Гибралтару. Благо, что до него идти было всего двадцать миль. Самых страшных миль в истории флота союзников.

Джордж Рук рассчитал все правильно. Пройдя по дуге, французы если и успеют пощипать, то только хвост его колонны. Но в дело в очередной раз вмешался случай: Луи-Александр банально не справился с управлением флота и отдал совершенно невнятный приказ. Так что командиру арьергарда пришлось думать своей головой… И он отвернул вправо, сохраняя наветренное положение и обрезая курс союзной линии. Что, в конечном счете, привело к стрельбе до самой темноты и совершенному разгрому англо-голландского флота.

– Монсеньор, – почтенно склонил голову перед бастардом Людовика XIV капитан флагмана. – Разрешите поздравить вас с великой победой!

– Благодарю, – сдержанно ответил Луи-Александр.

Да, именно сдержанно, потому что никогда в своей жизни он не оказывался в такой ситуации. Опрометчиво бросившись в бой, он… выиграл. Выиграл! Да еще с таким совершенно разгромным счетом. Французы потеряли только три линейных корабля, ну и два десятка сильно поврежденными. Но они были на плаву и их еще можно было отремонтировать! А англичане же с голландцами смогли сохранить только семнадцать. Причем двенадцать из них смогли выйти из Тетуана и скрыться только благодаря наступившим сумеркам. Иначе бы и им на орехи досталось… Но самое главное – он взял десять трофеев! Десять! Включая флагман… [35] Итог боя. Французы потеряли 3 линейных корабля из 51, из оставшихся 48 20 были сильно повреждены, но на плаву. Союзники из 51 линейного корабля смогли спасти только 17, из которых 5 были сильно повреждены. О да! Это был безусловно его день!