Выбрал второе. Подошел к двери, оставшейся приоткрытой после появления троих. Потянул ручку на себя, глаза сузились, пытаясь разглядеть что-нибудь в царившем за дверью полумраке. Шагнул вперед, и едва не покатился кубарем – ноги оказались на крутых ступеньках лестницы. Почти в полной темноте он шаг за шагом спустился вниз. Миновал пару узких поворотов, рука нащупала ручку очередной двери, глаза снова увидели свет, и Тарас понял, что дело плохо.
Он попал в коридор, широкий и очень длинный. По обе стороны в стенах снова белели двери. На потолке горел ряд длинных и узких ламп. Перед глазами сновали десятки, если не сотни фигур в плащах и масках, одинаковые, словно их собрали на одном конвейере. Тарас невольно отступил назад – так резко ударил по ушам гул бесчисленных голосов, хлопанье дверей и топот ботинок. Он чувствовал себя как в солдатской казарме, только вместо военной формы солдаты зачем то напялили плащи и маски.
Тарас хотел развернуться и бежать обратно, но передумал. Он ничем здесь не выделялся, ведь точно такие же маска и плащ красовался и на нем. Тарас немного потоптался в начале коридора, и затем, сам себе удивляясь, неторопливым и уверенным шагом двинулся вперед. Черные глазницы масок скользили по нему короткими взглядами, Тарас, опустив голову, двигался через жидкий поток одинаковых фигур, слышал обрывки фраз, чувствовал плотный запах мужских тел. Его задевали плечами, один отдавил ногу, другой грубо оттолкнул, прошипев: «куда прешь, придурок!». Но убивать явно никто не собирался. Пока.
Тарас шел по коридору, поглядывая по сторонам. На закрытых дверях он увидел те же красные римские цифры, что и на масках. Иногда они открывались, когда кто-нибудь входил или выходил, но Тарас не успевал разглядеть, что там внутри. Номера шли один за другим, по порядку, и вскоре он увидел дверь под номером 21. Такой же, как и у маски, которую он спер.
Тарас воровато огляделся по сторонам. Мимо прошел Сорок Третий, за ним Двадцать Шестой, оба даже не взглянули на него. Рука легла на круглую ручку, Тарас потянул на себя, но безуспешно – дверь оказалась запертой. Не желая вызывать подозрений, он хотел двигаться дальше, но путь преградила дверь соседняя, открывшаяся перед самым носом. Тарас обошел преграду, но твердая рука легла на плечо, задержала.
- Стой!
В груди похолодело. Тарас, трепеща как флаг на морском побережье, медленно обернулся. Чтобы увидеть номер на маске, пришлось запрокинуть голову – Двадцать Второй оказался просто гигантом, очертания широкой груди и могучих мышц не мог скрыть даже мешковатый балахон.
- Ты куда собрался?
- Никуда, - едва пошевелил занемевшими от ужаса губами Тарас.
- Ты уже поправился? – В неприятном, грубом голосе Двадцать Второго звучало непомерное удивление.
Тарас вытер потные ладони, прокашлялся. Ответил как можно более уверенно:
- Ну да.
Двадцать Второй радостно раскинул в стороны длинные руки.
- Дружище, как я рад!
В следующую секунду ошарашенный Тарас оказался в крепких объятиях. Могучие руки крепко стиснули, ребра затрещали, в горле захрипело.
- Ох… прости, ты ж после лазарета, - сказал Двадцать Второй извиняющимся голосом, разжимая объятия. – Ты как? Нигде не болит?
- Н… нет, - ответил Тарас, потирая ребра.
- Елки, как ты исхудал! Кожа да кости! А что ты молчишь? Не рад мне что ли, а, засранец? Или тебе в лазарете память отшибло?
- Нет, что ты… Рад, конечно. Я просто… ну еще не пришел в себя. После лазарета.
- Ну понял, понял. – Двадцать Второй сочувственно покивал. – И голос у тебя изменился, прям как у педика стал. Ладно, заходи давай.
Гигант Двадцать Второй широко распахнул дверь под тем же номером, что и у него на маске. Тарас, всей душой желавший побыстрее отделаться от мнимого друга, на нетвердых ногах переступил порог.
Глава 14
- Ну садись, чего встал?
Тарас оказался в маленькой комнатке, напоминавшей келью для послушников. Тусклая лампочка, узкая кровать, стол и пара стульев – ничего лишнего.
- Садись, - повторил хозяин комнаты, выдвигая стул.
Тарас присел и тут же подскочил, едва не вскрикнув от ужаса. Глаза, привыкшие к полумраку, разглядели стену напротив, сплошь увешанную человеческими скальпами. На волосах и срезанной коже виднелись следы крови, темнели шляпки толстых гвоздей. Тарас, борясь с подступившей тошнотой, глубоко вздохнул, медленно опустился на стул.
Двадцать Второй уселся напротив, почти касаясь коленей Тараса. Перехватив его взгляд, устремленный на зловещую стену, ухмыльнулся:
Читать дальше