Юрий Корчевский - Самоход. «Прощай, Родина!»

Выждав пару минут, Виктор выбрался к пушке. Эта техника была ему знакома, с такой же, лицензионной немецкой, только калибром 37 мм, он начинал свою войну.

Так, беглый осмотр. Затвор работает, прицел на месте, оптика не разбита. А снаряды в кювете, целых четыре ящика. Но ему и не надо столько. Если он подобьет танк с первого выстрела, что вполне вероятно, поскольку немец к нему кормой повернут – так удача воинская. А промажет – второго шанса немецкие танкисты ему не дадут, развернут башню и шарахнут из пушки.

Виктор вытащил из ящика снаряд и загнал его в казенник. Затвор закрылся сам, и Виктор припал к прицелу. Корма с выхлопной трубой – как на ладони. Пальцы мелко дрожали на маховике наводки. Все, пора! Он задержал дыхание и нажал пальцем кнопку спуска в центре маховика. Выстрел!

Виктор поднял голову. Снаряд угодил точно в корму – он видел просверк искр на броне.

Из танка потек огненный ручеек, видимо – был поврежден бензопровод, и через пару секунд вспыхнул весь танк. Огонь охватил его мгновенно.

Распахнулись люки – танкисты покидали машины. Один сразу вспыхнул, и, упав на землю, стал кататься, пытаясь сбить пламя.

А, не понравилось? В порыве злобы Виктор метнулся к ящикам, нашел осколочный снаряд. Сейчас он экипаж уничтожит, как они его хотели убить, обстреливая из пулеметов. Он припал к прицелу.

Что за кино? Вместо горящего танка в прицеле – деревянная мишень, как на полигоне.

Еще не в силах осознать произошедшие перемены, он выпрямился, повернулся назад. Перед его взором – сержант, командир орудия. Да и пушка – уже знакомая МТ-12, а не «сорокапятка».

По привычке Виктор скомандовал командирским голосом, как привык уже:

– Сержант, ко мне!

Сержант сначала кинулся, услышав приказ, но потом остановился:

– Ты как, салага, с «дедушкой» разговариваешь?

«Дедушками» или «дедами» в армии называли старослужащих срочной службы, кому до дембеля было рукой подать.

– Да я тебе…

Но Виктор уже повернулся к нему лицом, и сержант застыл с открытым ртом: на Викторе – гимнастерка старого, военного образца, а на ней – медали и ордена. Да и сам Виктор смотрится вовсе не салагой – на фронте рано взрослеют, а настоящим командиром – с жестким взглядом и волевым лицом.