Юрий Корчевский - Залп! Пушечный наряд

Боцман ткнул меня кулаком в бок, я слегка поклонился.

– Кто таков?

– Канонир Юрий Кожин, – отчеканил я.

– Куда попал, знаешь?

– Боцман объяснил.

– Бежать с корабля некуда, будешь выполнять команды – получишь свою долю добычи, будешь отлынивать – пропущу под килем или отправлю по доске. Не зря меня зовут Кровавая Борода. Уяснил?

– Уяснил.

– Иди, знакомься с командой, боцман покажет.

Мы вышли. В голове неотступно стучала мысль – бежать! Но куда и как? Мы в открытом море, суши не видно, вплавь не доберусь, да и вода холодная. Придётся сделать вид, что смирился, до первой возможности. Я не пират и не капер, это не моё, тем более с таким капитаном. Урод какой-то. Боцман подвёл меня к орудиям на носу, по два с каждой стороны. Пушки были укрыты от брызг холстиной, выглядывали лишь бронзовые лафеты. Рядом с пушками сидели матросы – да нет, матросами их и назвать нельзя – какие-то оборванцы. В драной одежде, небритые, давно немытые и оттого чудовищно пахнувшие. При виде боцмана они приподнялись.

– Вот, нового канонира привёл, будешь с ними жить, есть, воевать. Звать его – Юрий.

Боцман повернулся и ушёл. Босяки скептически меня оглядели.

– Что за имя у тебя странное, откуда будешь?

– Русский, из России.

– Это где-то на севере, один мой приятель туда плавал, там очень холодно. Знаешь пушки?

– Знаю, в армии царя Петра был канониром.

– Ну вот и посмотрим, как ты стрелять умеешь, когда добычу брать будем.

Судя по их виду, богатой добычей здесь и не пахло, или, может, все в кабаках спускали?

Кубрик на всех был один и не велик, спали в нём, только когда шёл дождь или было очень холодно. К тому же в кубрике было полно клопов, тараканов и прочей нечисти, а уж крысы так и сновали.

Тьфу, помойка какая-то. Грязных судов я не видел, европейцы, мать иху.

Дня два болтались в Северном море, потом капитану взбрело в голову податься поближе к Шотландским островам, где пролегали морские торговые пути. Правда, и шансов нарваться на неприятности тоже было больше – в виде кораблей охраны.

По вечерам, лёжа на палубе, я слушал байки матросов об удачливости и храбрости их капитана. Верилось мне в это слабо. На четвёртый день плавания, у острова Фэр-Айл, мы заметили на горизонте паруса. «Приготовиться!» – зарычал капитан. По палубе засновали пираты, позванивало оружие. Пушкари оружия не имели; мы расчехлили орудия, подсыпали свежего пороха к запальным трубкам. Паруса быстро приближались; чтобы не спугнуть вероятную добычу, капитан отвёл судно за остров и там выжидал. Как только чужое судно показалось из-за острова, мы подняли все паруса и ринулись на добычу. Нас сразу заметили, но уйти уже не могли. Это было большое трёхмачтовое судно под португальским флагом. Невооруженным взглядом видно, как там готовились к отражению атаки – на головах блестели шлемы, матросы размахивали саблями, вот откидных орудийных портов видно не было. На верхней палубе были видны лишь несколько маломощных пушечек. Мы сближались, вот кабельтов, дружно грянули пушечки португальца. Их маленькие ядра не причинили каперам никакого вреда. В ответ, по команде капитана, мы выстрелили картечью. С палубы португальца послышались крики боли, народа поубавилось. Корабли сблизились, и пираты стали забрасывать кошки; удар бортами – и пираты посыпались на палубу португальца.

Звон сабель, крики ярости и боли, ругань, пистолетная и мушкетная пальба. Канониры похватали лежавшие у мачты абордажные сабли и кинулись помогать товарищам.

– Давай за нами, а то ничего не достанется.

Я схватил саблю, потоптался и повернул назад. Открыв люк в трюм, я спустился на пару ступенек трапа и, выбрав укромное место, воткнул саблю в балку шпангоута. Заметить её сразу нельзя было, но я запомнил место. Зачем я это сделал, сразу и не скажу, но мне подумалось, что надо иметь оружие под рукой. Выбравшись, я подобрал из кучи ещё одну саблю и кинулся на палубу португальца. Совсем не участвовать в бою было нельзя, могут и поплавать пустить с ядром на шее. Когда я перепрыгивал, поцарапал щёку и слегка вымазался кровью. К моменту, когда я уже стоял на палубе португальца, все было почти кончено. Лишь в двух местах – на корме и около трюма была горстка сопротивляющихся. Я присоединился и, яростно крича, стал размахивать саблей, но португальцев прикончили и без меня. Все, бой закончен. Я слонялся по палубе, когда пираты начали потрошить карманы убитых, стаскивали с пальцев перстни, снимая или срывая золотые цепочки. Боцман с несколькими матросами спустился в трюм, откуда вскорости вылез довольный: медь, мануфактура – знатная добыча. Посовещавшись, пираты решили не перегружать груз, просто сняли португальский флаг, убитых побросали в море. Часть команды осталась на бывшем португальце, часть вернулась на каперское судно. Оба корабля пошли на восток, следуя в кильватере недалеко друг от друга. Капитан подозвал боцмана и о чём-то с ним разговаривал, поглядывая в мою сторону. Боцман махнул мне рукой, подзывая.