Юрий Корчевский - Боярская честь. «Обоерукий»

– Надо скорее убираться!

Не говоря ни слова, мы полезли на мачту, спустили парус, развернули его по ветру. Шхуна медленно, царапая килем дно, отошла от берега.

Когда мы удалились уже метров на сто и стали перекладывать парус, на берег сбежались взрослые жители деревни, потрясая топорами.

У некоторых в руках блестели сабли. Мы переложили парус, и шхуна медленно, а затем быстрее и быстрее стала набирать ход. Маркиз вытер пот со лба.

– Деревня Стогр, Шотландия. Наши враги! Мы чуть не угодили в плен.

Ага, уже какая-то ясность. Королевство Шотландия на север от королевства Англии – стало быть, нам надо обогнуть ее с севера и по Ла-Маншу спуститься к югу. Тогда слева от нас окажутся земли Франции. Я мысленно представил карту. Далековато нас занесло на бриге торговой миссии мистера Смита во время страшного шторма, когда корабль потерял управление, – не иначе как к группе Гебридских островов, что лежали к северо-западу от Англии. Ну хоть прояснилось, где мы находимся.

Я слегка воспрянул духом. По моим прикидкам, до Франции не так уж и далеко – правда, с такой скоростью, как у нас, мы можем ползти долго. И если нам никто не помешает…

Шевалье де Гравье тоже понял, где мы, и держал курс вдали от берега, но в пределах видимости. Удаляться далеко в открытое море мы не рисковали, мореходы из нас были плохие. Хотя маркиз де Люссак явно когда-то плавал на морском судне – чувствовалась практика.

Шли до ночи, остановились у какого-то малюсенького островка, но приставать не стали, бросили якорь. И светильник на корме не зажигали, чтобы не выдать себя. Пожевали сухарей и солонины, запив изрядной порцией вина. Вот чего у нас было в избытке, так это спиртного – несколько бочонков с ромом довольно противного самогонного вкуса, но крепкого, не менее семидесяти градусов. А также несколько бочек вина, причем разного, как мы успели понять. Вот его мы и пили – с пресной водой было туговато, да и отдавала она затхлостью.

Все молча улеглись спать. Каждый обдумывал предстоящий путь. И если французская земля была уже недалеко, то мне еще предстояло возвращаться домой, на Русь, через пол-Европы.

Утром все поднялись чуть свет, настроение было тревожным. По той самой простой причине, что мы должны выйти в довольно оживленные воды, где сновали и гражданские, и военные суда. Пронесет или нет – кто знает? Капитан какой страны захочет посмотреть, что за шхуна идет без флага? Мы бы и повесили на мачту флаг – той же Франции, да только где его взять на пиратской шхуне?

В молчании погрызли сухарей, выпили немного вина и полезли на мачту распустить парус. Но шхуна упорно не хотела двигаться с места. Якорь! Мы забыли поднять якорь. Снова спустились, стали вдвоем с маркизом крутить лебедку. Наконец шхуна стронулась с места и стала набирать ход.

На горизонте появлялись белые паруса, но вскоре исчезали. Попадались суда и попутные, сплошь торговые. Наши пушечные порты были закрыты, команда малочисленна. Рассмотрев наше судно в подзорную трубу, пузатые торговые суда следовали дальше, не проявляя к нам интереса.

Далеко слева показалась земля.

– Франсе! – заорали оба француза.

Я был в сомнении – что-то уж очень быстро, но возражать не стал. Может быть, они узнали родные берега?

Земля приближалась, и мы все с нетерпением ждали встречи с ней. Земля – это конец моего плавания, это начало обратного пути, дорога к дому.

Постепенно начало темнеть. На берегу стали зажигаться огоньки. Шевалье правил судно туда, где огней было больше. И вот настал момент, когда мы вошли в бухту – в порту стояло множество судов. Куда это мы попали?

Мы с маркизом спустили парус, оставив совсем маленький косой на носу. Шхуна довольно сильно приложилась к пирсу, но обошлось без повреждений. Я спрыгнул на причал, стал привязывать швартовы. Добрались, я жив и я на земле, перед нами – порт, город. Уж я найду способ выбраться отсюда, тем более что деньги у меня есть – и судовая касса с разбитого английского корабля, и трофейный сундучок капитана пиратской шхуны.

Маркиз и шевалье без труда перепрыгнули через борт на камни высокого причала – борт судна возвышался над причалом всего на метр. Пока мы озирались, к нам подошла портовая стража.

Мои французы и стража стали оживленно болтать на французском, указывая то на меня, то на шхуну. Я стоял спокойно – видимо, они рассказывали о своих злоключениях. Но жизнь всегда полна неожиданностей…

Все трое стражников подошли ко мне и на английском объявили, что я арестован. Я онемел от известия. Такого удара я давно не получал. За что? Стражники пояснили, что, со слов уважаемых господ, это их судно с драгоценным грузом чая, а я – пират, пытавшийся захватить судно. Какая подлость! Я рванулся к французам, но стоявшие настороже стражники схватили меня за руку. Старший отцепил с пояса мою саблю. Де Гравье стоял, опустив голову, а маркиз де Люссак смотрел на меня с вызовом. Во взгляде его было презрение, высокомерие и даже ненависть. О как! Что я плохого им сделал, чтобы упечь меня в тюрьму?