Олег Таругин - Десантник. Из будущего – в бой!

– Третья? – задумчиво хмыкнул Алексей. – Ну, если коротко, тот фриц, что на самолете прилетел, никуда с аэродрома не уехал. У них там, в палатке, похоже, небольшой офицерский междусобойчик. – Заметив на лице летуна непонимание, Леха торопливо пояснил: – Ну, то есть, пьют они. Бухают. Пока наблюдение вел, видал, как какой-то офицеришка помельче им бутылки и закусь притащил. Так что до рассвета точно не улетят. Кстати, Вась, ты, случись что, в темноте взлететь сможешь?

Пилот пожал плечами:

– Наверное. Нет, взлететь-то точно взлечу, полосы хватит, но вот как в темноте ориентироваться, без карты и знания местности? Нас в училище к ночным полетам не готовили, только пилотов ночных бомбардировщиков. Я ж в летно-техническое уже после приказа товарища Тимошенко «ноль-три-шесть-два» попал, который «сержантский период» ввел, может, слыхал? Нет? Ладно, не важно. Но ты не волнуйся, Леш, я справлюсь.

Степанов тоже помолчал, размышляя над вертящейся в голове мыслью. Собственно, мысль эта пришла ему в голову уже давно, но возможность спокойно ее обдумать нашлась только сейчас. Улететь-то, скорее всего, не проблема: часовые по курьерскому – или какой он там? – самолету до последнего стрелять не станут, сначала от непонимания происходящего, затем – боясь повредить. Да и чего Васька боится? Можно подумать, на борту компаса нет. Можно и вовсе тупо лететь на восток. Как по нему, так гораздо сложнее будет найти подходящую для посадки площадку. Но дело даже не в этом: уж больно не хотелось улетать просто так! Ну вот никак не идет у него из головы пассажир этого «Шторьха» – и все тут! Не просто ж так он прилетал? Почему никуда не уехал с аэродрома? Ждет кого-то? Или получил какие-то документы и дожидается утра, чтобы вернуться в тыл? Или как раз этих самых документов ждет? Вопросы, вопросы – и ни одного ответа. С другой стороны, на фиг ему ответы, собственно? Захватить бы этого хрена, запихнуть в самолет – троих-то он всяко поднимет – и вперед, к нашим. Глядишь, и к нему меньше вопросов возникнет, когда к местному контрразведчику «на беседу» попадет. Главное, по времени все рассчитать правильно, чтобы приземляться если не засветло, то хоть на рассвете – на Ваську надежды мало, с его-то уверенностью к своим летным способностям. А вообще, пора что-то решать, поскольку времени впереди отнюдь не вагон, а скорее та самая маленькая тележка, что обычно вместе с этим самым вагоном поминается.

– Короче, слушай сюда, товарищ Василий, – приблизив губы к уху летуна, сообщил Алексей. – Я так меркую, сейчас мы с тобой сменим позицию и засядем во-он там, поближе к самолету. Когда срок придет, ты до него за полминуты добежишь, а как добежишь, сразу мотор заводи, или как там это у вас называется. А я прикрою, немцев отвлеку. Добро? Вот и хорошо, сиди тут, я за пулеметом и шмотками сползаю, и сразу перебазируемся.

На новой лежке просидели почти два часа. Никакой подозрительной активности на аэродроме не было – пропажу кашеваров пока не обнаружили, чему Леха оказался несказанно рад. Летуны и обслуга дрыхли, часовые патрулировали, херры-офицеры уже с час как угомонились, завершив недолгий сабантуй. Чем занимаются на своих позициях зенитчики, парень не видел, но догадывался, что тоже потихоньку давят на массу, поскольку ночной бомбардировки ждать не приходилось, да и зенитных прожекторов у них не имелось, а без них скорострельные пукалки бесполезны. Что ж, похоже, им с Васькой везет: повара или вообще ночевали отдельно, или никто из деливших с ними палатку камрадов не обратил внимания на отсутствие двух человек. Вполне вероятно, как раз второе: умаялись за день, готовя самолеты к вылетам и разгружая боеприпасы, вот и дрыхнут без задних ног.

Спать хотелось просто отчаянно, глаза слипались, сказывалось напряжение нескольких крайних суток, но Леха держал себя в руках. Летун столь стойким не был и минут с двадцать назад задремал-таки, ткнувшись лбом сложенные перед собой руки. Будить товарища десантник не стал: пусть хоть немного покемарит, ему еще самолет вести. Чтобы хоть чем-то себя занять, разобрался, хоть и не сразу, с трофейными гранатами, снарядив пяток. Все оказалось не столь и сложно, спасибо нашедшейся на внутренней стороне крышки контейнера схеме. Хотя, конечно, сумрачный тевтонский гений – это такой тевтонский гений, что мама не горюй. Каждая граната комплектовалась не только запалом, хранящимся в деревянном пенале, но еще и воспламенителем (эти, видимо, для разнообразия, упаковывались в металлическую коробочку, проклеенную по стыкам водонепроницаемой лентой), и для приведения «колотушки» в боевое состояние все это пиротехническое добро следовало совместить. Остальные гранаты Леха так и оставил в контейнере, запихнув его подальше под куст: случись что, ему и пяти штук с головой хватит.