Константин Калбазов: Кавказец

Промахнувшись, горец тут же нанес боковой рубящий удар. И не отскочи Сергей за дерево, ему бы не жить. Ствол тонкий, в обхват ладоней, но он встал надежной преградой на пути клинка, глубоко увязшего в нем. Противник не стал терять время и высвобождать шашку. Оставив ее в покое, он выхватил кинжал и бросился в атаку.

Однако как бы ни был он быстр, Сергею все же достало времени, чтобы выхватить из-за пояса пистолет и взвести курок. Ствол гладкий, причем один. Впрочем, и расстояние между ними не больше трех шагов, промахнуться практически нереально. Однако именно эта близость и сыграла на руку абреку, который вновь ринулся в атаку. На этот раз правую руку Темлякова ожгло болью. К счастью, это оказалась только царапина, а потому Сергей не выронил пистолет и нажал на спуск.

В этот момент ствол уперся в живот нападавшего, так что ни о каком промахе не могло быть и речи. Сраженный горец рухнул как подкошенный. Ни стона, ни вздоха, ни хрипа. Ничего. Просто упал и замер без движения.

Вот только перевести дух у Темлякова не получилось. Антон уже давно кричал об опасности, но, увлеченный схваткой, он его попросту не слышал. Зато сразу ощутил взорвавшееся болью левое плечо. Боль была настолько сильной, что взгляд тут же заволокло туманом. Правда, длилось это недолго.

Шейранов даже не подозревал, что способен на такое. Впрочем, несмотря на большую практику, он все еще продолжал познавать особенности своего симбиоза с подопечным. Порой это происходило совершенно случайно, как, например, сейчас. Болевой шок был настолько сильным, что сознание Темлякова затуманилось и отправилось в небытие. Иными словами, он это самое сознание попросту потерял.

А вот Шейранов не только оставался при памяти, но вдобавок ко всему еще и не ощущал боли. Правда, был в этом и немалый минус. Он вообще не чувствовал тела Темлякова, как это бывает при местном наркозе. Однако он не утратил возможности им управлять. Конечно, не так эффективно, как раньше, но вполне терпимо.

Рука опустилась на пояс и вырвала тульский пистолет, одновременно взводя курок. Несомненным плюсом перед кремневыми пистолетами было то, что новым куркам не требовалось иметь столь мощную пружину, а потому можно управиться даже большим пальцем.

Выстрел, конечно же, прошел мимо. Оно и до лучника не меньше тридцати метров, и стрелять пришлось навскидку, да и бесчувственная рука не больно-то способствовала точности стрельбы. Но польза от этого все же была. Опередив лучника всего лишь на долю секунды, он заставил его дернуться, в результате чего пущенная абреком стрела прошуршала в стороне от Шейранова. Мало ли что он боли не чувствует, можно ведь получить ранение и несовместимое с жизнью.

Воспользовавшись тем, что лучник спрятался за деревом, Шейранов побежал к нему, быстро сокращая дистанцию и одновременно выхватывая последний свой двуствольный аргумент. Ну, насколько быстро… Представьте себе вдрызг пьяного, проделывающего все это, и вы получите приблизительную картину происходящего. И тем не менее, когда лучник появился из-за дерева с натянутой тетивой лука, Сергей Федорович успел сократить разделявшее их расстояние метров на десять.

Останавливаться и целиться попросту некогда, и потом, это палка о двух концах. Получая шанс для точного выстрела, он и сам превращался в неподвижную мишень. Поэтому Сергей вскинул руку с пистолетом и выстрелил на бегу. В этот раз противник дернул плечом, и стрела вновь ушла в сторону.

Вот только горец скорее всего получил лишь царапину, потому что, отбросив лук, побежал навстречу Шейранову. Затевать рукопашную – глупее не придумаешь. Да, он не чувствует боли, но зато и не владеет телом Темлякова в должной мере, чтобы провести хотя бы один удачный прием, как, впрочем, и блокировать нападение противника.

Палец вновь надавил на спуск, и на этот раз пуля попала в цель. Пусть ранение несмертельное, но в плечо противнику прилетело знатно. Настолько, что он не смог воспрепятствовать даже пьяным движениям Шейранова, вооружившегося кинжалом. Один точный удар в сердце – и все кончено.

– Все, Сергей, расслабься. Больше противников нет.

– Как так нет? А где седьмой? – осматриваясь по сторонам и тяжело дыша, поинтересовался Шейранов.

– Сбежал.

– Как сбежал?

– Да вот так. Почувствовал, что пахнет жареным, и смылся. Он уже перебирается через гребень гряды, с которой спустился ты. А еще говорят, что трусость среди горцев не водится. Ого. А он, похоже, выйдет из этой истории с прибытком. Заметил твоих лошадей и уже навелся на них.