Роман Злотников - Пушки и колокола

– Шкуру, знать, готовит. Подороже чтобы сторговать.

– Шкуре той грош цена, – скривился брат.

– А почем знать, на уме у него что? – усмехнулся в ответ Дмитрий Иванович. – Уговор у нас был, что он придет на помощь, ежели беда. Вот только, лис, не торопится. К концу самому. И передо мной, если врага одолею, – чист. Мол, пришел же! И к Ягайло, случись что не так, на поклон всегда можно: отличился.

– Чего молвишь?

– Того, что оба шельмы порядочные. И Витовт и Ягайло. Ягайло – предатель, а Витовт – паче Ягайло. Хоть и меч против нас не поднимал, а все одно: то у Тевтонов – холопом, то у Ягайло. Где, вишь, слаще, там и он.

– Дело говоришь, – кивнул Владимир Храбрый.

– Ягайло с войском не просто так идет в Польшу, – еще помолчав, негромко пояснил Великий князь Московский. – Шляхтичей припугнуть и в то же время преданность показать; мол, не с пустыми руками пришел, хоть и с Литвой пока – беда.

– Примут, думаешь?

– Примут… И Витовту сейчас выбор свой делать: с кем он. Вот и узнаем.

– Так, погоди. Ягайло в Польшу тикает, а Корибут – на Вязьму идет.

– Надоел он до смерти Ягайло.

– Ох как оно все.

– Лисы, – подытожил Дмитрий Донской. – Утро вечера мудренее. Почивать давайте.

– Мож, частокол укреплять да народ готовить?

– И без того умаялись. Роздых надобно.

– Тоже дело, – согласился князь Серпуховской.

– Да и сердце чует, не быть беде.

С утра начались хлопоты. Ожидая ведомую Остеем рать, защитники крепости вновь принялись за раненых да на всякий случай частокол править. А еще – топить баню, как понял Булыцкий, к приходу гостей.

За суетами пролетел остаток дня и весь следующий день. Тут уже и выяснилось, что потери в схватке – неполные четыре сотни человек ратных да около трех сотен – жители города, полегшие при штурме. То священник тут же чудом Божьим окрестил, ибо «не можно быть такому, чтобы тысячи у ворога полегли, да сотни у защитников». Трофеи – четыре чугунные бомбарды, два десятка арбалетов да пороху несколько бочонков, глядя на которые Булыцкий в очередной раз чертыхнулся, вспомнив идиотский тот напевчик про городок Самару. А чертыхнувшись, вдруг расхохотался, да так, что окружающие поспешили перекреститься: уж не случилось ли беды? Мож, сказился пришелец из грядущего-то?!

– Князь, а князь! – чуть угомонившись, трудовик поспешил в хоромы Дмитрия Ивановича.

– Чего тебе? – удивленно глядя на раскрасневшегося от смеха преподавателя, подозрительно поинтересовался вышедший на крыльцо князь. – Случилось, что ли, чего?

– Помнишь, песенки похабные напевал тебе, а? Ну, про Самару?! Ну эту, – не в силах больше смех сдерживать, напомнил Николай Сергеевич.

– Тьфу, а не песни твои!!! – сплюнул тот.

– А там… В краях тех сера [109] Имеются в виду месторождения серы в Самарской области. и есть! Из земли сама выходит!

– Где это? – насторожился князь.

– Прости, что как угорелый, – зачерпнул снега, и натерев им физиономию, Николай Сергеевич пришел в себя. – Весь год душу ела, а тут – на тебе, и вспомнил с чего бы то. Гляди! – Вооружившись прутом, тот живо накидал примерную карту, где по памяти примерно и указал искомое месторождение.

– Так Орда [110] Территория Самарской области в описываемые времена была на подвластных Золотой Орде территориях. же, – князь задумчиво поскреб бороду.

– Тут, Дмитрий Иванович, дело княжье. Тебе видней, как оно лучше. Я только так скажу: других серных мест не помню поблизости. Еще есть, но те – под монголами или под Тимуром.

– Так ежели, то вернее и к Тохтамышу. Родственнички, как-никак. И, как говаривают, в походе на Тебриз удачу поймал. Мож, задобрить его чем, а мож, и силой отобрать.

– Силой вернее, – порывшись в памяти, отвечал учитель. – Тимуру поход Тохтамышев обидой большой будет. Ох, как предателя гонять будет!

– На два ворога воевать негоже, – чуть подумав, отвечал князь.

– Зачем тебе на два ворога-то?

– Затем, что и у Орды отбивать, выходит, надобно земли с серой, а Васька теперь стараниями твоими морем грезит да против тевтонов мечи поднять желает.

– Поперву бы лучше с Ордой, – неуверенно ответил учитель. – На двух врагов воевать, ты прав, не годится. Ты пока роздых возьми, а там, глядишь, серу добудем, и порох сами робить начнем, и пушки чугунные наловчимся лить. А там и озаботимся Орды усмирением. Вон, Витовта, ежели предать решит, как братец, и стравим; нехай идет. И сам спеси подрастеряет, и ордынцам – урон. Оно, главное, чтобы Тамерлана не обозлить.