Владимир Поселягин - Дитё. Князь

Сами револьверы меня устраивали, но вот мушки изредка цеплялись за пояс или рубаху, однажды даже порвали её. Пришлось брать у механиков напильник и спиливать мушки, вот после этого стало гораздо лучше. Всё равно мне они были не нужны, я по стволу целился.

Одним словом, как плаванье ни тянулось, но подошло к своему логическому завершению, мы пришли к месту назначения. В Нью-Йорк.

Сойдя на берег – для обеспеченных пассажиров спустили отдельный трап, – я направился к извозчикам. Те отвезли меня в гостиницу. Довольно приличную.

Заселившись в номер, я первым делом в ближайшем банке поменял все английские фунты, что были у меня на руках, на местные деньги, вышло пять с половиной тысяч долларов, очень неплохо, и направился гулять по городу. В кварталы бедняков я не пошёл, патронов не хватит, а направился гулять по центральным улицам.

Заметив на одном из магазинов оружейную вывеску, зашёл туда. Меня интересовала сбруя, запасной короткоствол, так сказать, последний шанс, и дальнобойное оружие. Цены тут кусались, всё-таки элитный магазин, но и стволы были очень ничего. Третьим револьвером я взял укороченный «Ремингтон» тридцать восьмого калибра. Он был, в отличие от моих «смит-вессонов», восьмизарядным. К нему я взял пять коробок, по сто патронов в каждой. Для тренировки.

Потом я занялся дальнобойным оружием. Винчестеры, конечно, хорошее оружие, но всё-таки не слишком мощное. Хотя на триста метров они неплохи, тут главное – быстрая перезарядка и высокий темп стрельбы. Основным дальнобойным оружием у меня стал армейский «Спрингфилд» улучшенной отделки, для снайперов. Тоже новинка этого года выпуска. Патрон уже настоящий, винтовочный, убойный.

Это было оружие для обороны и схваток, теперь нужно было выбрать ружье для охоты, из боевого по уткам не постреляешь, разорвёт их. Мой выбор пал на короткое двуствольное ружье. Стволы, конечно, тяжеловаты, но один был предназначен для дроби, другой для пули. Типичное ружье охотника. К нему я взял сотню патронов, а также коробку с капсюлями, порохом, пыжами, свинцом и машинку для набивания патронов. То есть теперь я их сам буду снаряжать.

После этого я перешёл к сбруе. Взял я две низко висевшие кобуры для своих револьверов, с длинным рядом чехольчиков на ремне под патроны. Такие кобуры носили профессиональные стрелки – ганфайтеры. Себя я считал именно ганфайтером, поэтому и взял их. Ремень и кобуры были насыщенного коричневого цвета, из дорогой кожи.

Потом я занялся подбором чехлов для ружей, специальных седельных. Они тоже были в наличии. После оплаты покупок продавец и хозяин упаковали всё в две дорожные оружейные сумки, в одной находились боеприпасы и сбруя, в другой оружие, и помогли погрузить всё в подозванную наёмную коляску.

Оставив покупки в номере, я хотел было поехать на железнодорожный вокзал, чтобы узнать расписание поездов, но выяснилось, что этого не требуется, у портье было расписание на конторке. Изучив его, я решил купить билет на завтрашний поезд до штата Кентукки. Там дальше разберусь: или в Канзас направлюсь, или в Оклахому. Места там пока ещё дикие, не особо освоенные.

Из гостиницы выйти всё же пришлось. Глупо пользоваться документами, приобретёнными в Англии, пора менять внешность и бумаги, чем я и занялся. Похоже, для меня это станет частым явлением.

На следующий день я выписался из номера и на поезде направился по своему маршруту.

Вылив в костёр остатки кофе, я ополоснул кружку водой из котелка и убрал её сушиться, а сам, подложив под голову седло, лёг отдохнуть, прикрыв лицо серой ковбойской шляпой. Это было моё недавнее приобретение в фактории трапперов, где принимали пушнину за местные чеки. Последняя шляпа была унесена течением, когда резкий порыв ветра сбил её с моей головы во время переправы через одну из быстрых рек Юты.

У служащего фактории кроме шляпы я ещё приобрёл патронов, а также продовольствия вроде кофе, бобов и сушеного мяса. Приправы у меня ещё были.

Отдыхая после тяжёлого пути, я размышлял о себе и своём будущем. Вот уже год прошёл, как я нахожусь на территории Америки, и честно сказать, мне тут всё ещё нравится, так как я нашёл работу по душе. Я был тем, кого называли народными шерифами – «охотником за головами». Себя я особо не афишировал, но, к сожалению, вот уже два месяца, как о Ричарде Лукасе, под именем которого я жил и работал, уже пошли слухи сперва по одному штату, а потом и по всей Америке. Своё умение стрелять я не афишировал, это всегда было неприятным подарком для соперников, а в тот день был просто вынужден это сделать. Я тогда в один из городков штата Монтана привёл двух взятых живыми преступников, собираясь получить за их головы плату, когда меня опознал один из находившихся в городе бандитов, брата которого я в перестрелке убил, а этого ранил и сдал маршалу за вознаграждение. Как оказалось, он уже сбежал из тюрьмы и, набрав банду в двадцать голов, занимался угоном скота и ограблением дилижансов. В городе они гуляли под видом добропорядочных ковбоев-гуртовщиков.