Александр Михайловский: Бремя русских

Во-вторых, есть люди, которые для достижения политических целей совершают убийства, акты саботажа и диверсий. Наказанием таким может быть только одно – суд и смертная казнь. Родные и близкие террористов должны быть признаны пособниками и наказаны.

В-третьих, есть кухонные болтуны и коридорные фрондеры, которые из-за внушенной нигилистической пропагандой неприязни к правительству тормозят исполнение его распоряжений, считая их ненужными – этих надо увольнять с занимаемых должностей и судить, а после отбытия наказания запретить занимать им руководящие посты.

Есть еще и те, кто расхищает и присваивает государственные и общественные средства, вымогает взятки, обкладывает народ поборами… Этот в наше время называлось коррупцией. Такими вещами, к сожалению, занимаются многие российские чиновники. Таких надо беспощадно увольнять со службы, штрафовать и конфисковать нечестно нажитое имущество, ссылая на пожизненное поселение к берегам Северного Ледовитого океана.

В этом деле, если мы займемся им со всей серьезностью, нам как раз и помогут те самые молодые люди «со взором горящим», которые, как я уже говорил, вследствие своего юношеского радикализма особенно нетерпимо относятся ко всем случаям чиновничьей несправедливости и мздоимства. Надо показать им, что с несправедливостью можно бороться не только с револьвером или динамитом в руках.

– Да, – задумчиво сказал император, поглаживая бороду, – задали вы задачку, Виктор Сергеевич. И ведь все логически верно – не подкопаешься.

– Кстати, – добавил контр-адмирал Ларионов, – при всем при этом необходимо отличать справедливое недовольство нормальных людей злоупотреблениями и казнокрадством чиновников от злопыхательства и призывов бороться с властями как таковыми. Поэтому любая информация о должностных правонарушениях должна быть тщательно проверена имперской службой безопасности. С саботажниками, ворами и казнокрадами надо бороться беспощадно. Вопрос только в том, чтобы информация с мест быстро и беспрепятственно, вне зависимости от желания местных властей, могла поступать в Санкт-Петербург.

Император задумался на мгновение, а потом сказал:

– Виктор Сергеевич, если я не ошибаюсь, Ирина Владимировна, великая княгиня Болгарская, по профессии газетчик? Как вы думаете, не согласится ли она посодействовать в создании у нас чего-то подобного вашего ИТАР-ТАСС? Мне известно, что она и сейчас продолжает публиковать свои репортажи и очерки под мужским псевдонимом в «Санкт-Петербургских ведомостях». Супруге моей очень нравится ее слог. Если уж заниматься пропагандой и контрпропагандой, то надо делать это профессионально.

– Ваше величество, – возмущенно воскликнул Бунге, – вы собираетесь поручить такую важную работу женщине?

При этих словах князь Хилков, профессор Менделеев и промышленник Путилов загадочно улыбнулись, поскольку уже имели честь познакомиться с супругой болгарского великого князя. Император же насмешливо посмотрел на Бунге.

– Николай Христианович, – сказал он, – вы, конечно, можете мне и не поверить, но в этой, казалось бы, слабой женщине силы и решительности поболее, чем у иного мужчины. Мир, из которого к нам пришли Виктор Сергеевич и его товарищи, жесток и беспощаден. Женщины там, если нужно, сражаются с врагом наравне с сильным полом.

Император посмотрел на адмирала:

– Вот, Виктор Сергеевич, и ответ на то, как прославить подвиги наших воинов. Я решил – Русскому Телеграфному Агентству Новостей быть! Виктор Сергеевич, я попрошу вас уговорить Ирину Владимировну на первых порах возглавить эту организацию. Находиться она будет лично в моем подчинении, что должно освободить нас от множества проблем. Но мы отвлеклись от главного…

Александр III еще раз внимательно посмотрел на профессора Бунге и спросил:

– Николай Христианович, вы внимательно прочитали переданную вам записку о работе пока еще не существующей организации, именуемой «Госпланом»? Я думаю, что вы уже поняли основные принципы деятельности этой организации? Без нее мы просто не справимся с задуманным нами масштабным преобразованием России.

Профессор кивнул:

– Да, ваше величество, – сказал он, – я уже понял, что предполагаемая работа, об основных направлениях которой вы здесь только что сказали, равносильна крупной военной операции, которая без тщательного планирования просто обречена на провал. Все это идет вразрез с положениями нынешней экономической науки, но ведь и сама эта наука еще не ставила перед человечеством задач подобного масштаба. Чем-то подобным до сих пор занимался только император Петр Великий. Что ж, ваше величество, я с радостью возьмусь за этот тяжкий труд и надеюсь, что через пятнадцать лет нашу Россию будет не узнать.