Юрий Корчевский - «Погранец». Зеленые фуражки

– Вид у него не боевой.

– Встречают по одежке, провожают по уму.

– Казанцев, ты со мной едешь?

– Политрука брать? Еду.

– Тогда вперед. Дубовика не берем. Ценный кадр. На наше место, случись что, людей найдут, а вместо него – нет.

Ехали в сторону Торжка на «козлике» Светлова, не доезжая, свернули в сторону, еще через полчаса остановились.

– Тут штаб полка. Побудь у машины, я разведчиков возьму.

Через некоторое время вернулся он с лейтенантом.

– А где же разведчики?

– Я с командиром взвода, он сказал – сам спеленаю в лучшем виде. А мы поможем.

Лейтенант хмыкнул.

– Лучше не мешайте. Когда народу много, только суета получается, а толку мало.

Вошли в здание штаба. Особист сразу к начальнику штаба. Через дверь послышался разговор на повышенных тонах. Затем выскочил Светлов, лицо красное.

– Возмущается, говорит – оговор. Собирается начальству моему звонить.

– Плевать. Где политрук?

– Говорит, что занятия с бойцами проводит. Крайняя комната слева.

Подошли к двери.

– Будем ждать, пока закончит языком трепать?

– Вызовем. Лейтенант, вы оба друг друга знаете. Загляни, вызови на минутку, скажи – дело срочное.

Так и сделали. Лейтенант дверь приоткрыл.

– Товарищ старший политрук, на минутку, срочно.

Светлов и Федор за дверью встали. Лейтенант на шаг от двери отступил, как-то подобрался весь. Из комнаты вышел политрук. Форма наглажена, гимнастерка не х/б, а шевиотовая, сапоги хромовые. Франт, да и только! Лейтенант резко ударил его под дых. Не ожидавший удара, политрук согнулся, а лейтенант ему по шее ребром ладони добавил. Видимо, расчетливо, дозированно. Политрук закачался, как пьяный, но не упал. Лейтенант из кобуры политрука вытащил пистолет, протянул оружие Светлову.

– Ну как-то так. Я больше не нужен?

Все произошло стремительно. Мелькание рук лейтенанта, и политрук согнулся, сипит. Светлов дверь в комнату приоткрыл.

– Товарищи бойцы, можете быть свободны. Товарищ политрук занят, проведет политинформацию в следующий раз.

Светлов и Федор подхватили политрука под локти, вывели из штаба и к машине. Уже у «козлика» Федор обыскал политрука, тщательно ощупал уголки воротника. Чисто.

– Ну что, Фадеев? Не ожидал? Кстати, как твоя настоящая фамилия?

– Да вы что себе позволяете? Да я до самого товарища Сталина дойду. Я прокурору жаловаться буду.

– Да, имеете право. Вы где квартируете? Как бы жилье ваше осмотреть.

– Ордер предъявите!

– На случай войны у нас особые полномочия. Вам ли не знать приказов?

Светлов сунул под нос задержанному удостоверение.

– Сами покажете квартиру?

– Это какая-то ошибка!

– Разберемся. Ведите.

Политрук квартировал недалеко, в сотне метров от штаба. Военных определяли на постой без согласия хозяев и без оплаты. Пока Светлов охранял политрука, Федор быстро комнату в доме обыскал. Из заслуживающего внимания нашел книгу «Как закалялась сталь» и исписанный блокнот. Книга идеологически правильная, для партработника в самый раз, но она же может служить ключом для шифрования. Федор с собой обе находки прихватил.

– Едем в отдел, – бросил Светлов водителю, когда уселись.

Уже в Лихославле сразу очную ставку радистки и политрука сделали. Фадеев, как увидел Веру, сразу сломался, поплыл. Слезу пустил.

– Я все скажу, только сохраните жизнь!

– Внимательно слушаю. Конвой, женщину в камеру.

Допрос длился долго, до вечера. Бывший уже старший политрук назвал главного инженера, не знал, что он уже мертв. А также агента под псевдонимом «Кирпич», работавшего на железнодорожной станции слесарем-вагонником, и «Стрекозу», продавщицу «Военторга». Допрос под протокол вели. Фадеев взмолился:

– Не могу больше, устал, отведите в камеру.

Светлов с Федором остались одни, особист вытащил бутылку водки.

– Давай за успех?

– Погоди, звонок надо в Калинин сделать, Осадчему. Доложить, взяли агента.

– Не всех, еще двое остались.

– Сейчас примем по сто грамм, поедем и возьмем.

Федор по телефону Светлова дозвонился до Осадчего.

– Здравия желаю, Казанцев беспокоит. Агент у нас в кутузке, главный информатор. Сейчас едем с начальником особого отдела на задержание двух подручных. Можно считать дело закрытым.

– Торопишься, Казанцев! То, что арестованы пианист и главный, это хорошо. А про вторую рацию забыл? Пока там у тебя Дубовик, задействуй его и рацию найди. Это дело на контроле у самого Лаврентия Павловича. Сроку даю пять суток. Время пошло. Об исполнении доложить.