Владимир Поселягин - Космический скиталец

Потом меня перевели на три месяца в бригаду, которая проводила диагностику станций перед отправкой их заказчикам. Тоже опыт, и какой! А последние четыре месяца я работал в конструкторском отделе. Вон даже премию получил в размере двадцати тысяч за собственноручно сконструированную боевую малую станцию, которая могла автоматически разворачиваться под огнём противника и, уничтожая его, освобождать сектор. Два месяца в свободное от работы время этим занимался. Справился.

Работал я не только на республику, но и на себя, точнее, на своё совершенствование. У меня ведь нейросеть рассчитана на три специальности. Так вот, я купил пакет баз для пилота-универсала среднего корабля и сдал на сертификат. Ещё купил полный пакет баз врача. Замечу, не медика, который может работать только с капсулами, а именно врача. Там было пять баз пятого ранга и три четвёртого. Все эти базы я в свободное время поднимал как мог, благо у нас на станции была своя медсекция, и я по ночам учился под разгоном. Но все медицинские базы я поднял пока только до четвёртого ранга. Ничего, с обязательной работой всё, время вышло, можно заняться и собой. Кроме сертификата пилота универсала среднего корабля я сдал ещё на две профессии, подтвердив их. Это программист и медтехник. Не путать с медиком. Медтехник обслуживает и ремонтирует медицинские капсулы. Не инженер, а именно техник. Так что у меня на плече было шесть нашивок по специальностям. А это было круто по местным меркам. Тем более в моём возрасте, вон всего три месяца назад отметил девятнадцатилетие.

Было и другое. Зарплата у меня была приличная, и я всю её пустил в дело. Даже бот свой усовершенствовал. Фактически от прежнего остался только каркас. Остальное я выкупил с местных складов и довёл свой бот до совершенства. Например, рубка уменьшалась в размере, и заметно. Раньше сколько аппаратуры и оборудования занимало там место, сейчас же оно всё находилось под полом, и единственный предмет, оставшийся в рубке, это было кресло пилота. Нет, в действительности приборы управления были, но они проецировались голограммами по желанию пилота. Причём это были осязаемые голограммы, которых можно касаться и чувствовать. То есть нажимать на клавиши и получать результат, хотя все эти пульты перед пилотом не настоящие. Обзорные окна я не стал убирать, но они уже не требовались: когда пилот садился в кресло, разворачивались голограммные экраны, и было такое ощущение, будто пилот висел с креслом в вакууме, при желании приближая тот или иной участок. После того как я всё сделал, решил провести проверку – поработал им используя манипуляторы. Вещь!

Вот до чего дошли учёные республики, которые мы, инженеры, теперь внедряем в корабельные системы. Станции тоже не избежали нашего интереса. Всех этих знаний и новинок, естественно, не было ещё в тех инженерных базах, что я купил на «Сивилле», поэтому мне по службе выдали две базы четвёртого ранга и одну пятого. Выучил я их в свободное время за три месяца, а потом за пилотские взялся. Базы назывались так: «Обслуживание и ремонт Т-аппаратуры» и «Кибернетизация» – четвёртого ранга, «Инженерное дело» – пятого ранга. Именно Т-аппаратура и была установлена мной самолично в рубке бота. Это я об оборудовании, что проецировало качественные осязаемые голограммы.

Эти блоки секретными уже не считались, так что я свободно их купил, хотя цена, конечно, кусалась. Кроме этого я оборудовал увеличившуюся за счёт рубки каюту самыми совершенными достижениями научной мысли и установил малый гипердвигатель, прописав его в силовой набор бота. Теперь мой бот мог считаться малым кораблём и совершать прыжки в соседние системы. В бот я вложил порядка семи тысяч кредитов и, понятное дело, продавать его не собирался, к тому же в каюте у меня стоял дорогой кухонный синтезатор для малых кораблей с обширным перечнем блюд. Эта такая фигня, куда суёшь питательный картридж и получаешь любое блюдо, неотличимое от оригинала даже самым завзятым гурманом. Я и так получил его по блату за полцены. Не, бот я не продам.

В принципе это всё, что произошло за этот год. Работы было много, и я не всегда мог выкроить для себя время, но, как уже сказал, что-то успел сделать.

– Я свободный художник, люблю работать на себя, а не на чужого дядю, – улыбнулся я.

– Это да, ты всегда был себе на уме. Но вот работник ты хороший, пока не закончишь всё, что запланировал за день, к себе не уходишь, трудоголик, – похвалил меня начальник отдела, подняв бокал с вином.