Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

– А на вид такая приличная семья, – покачала головой сидевшая на скамейке Зинаида Михайловна. Нога у нее уже перестала так болеть, но она все еще пользовалась костылем и при движении сидела впе реди.

– Навозом конским в них кинуть… Свежим, – негромко предложил Сема и натянул поводья, когда Красавец сделал шаг вперед.

– Хорошее предложение, – одобрил я и попросил: – Хлыст подай.

– Ты чего? – почувствовала Аля недоброе и вцепилась мне в рубаху.

– Опусти, ты делаешь мне больно. Отпусти, я сказал! – последнее было выдано приказным тоном, и Аля отпустила. Спустившись на пыльную дорогу, я лениво осмотрелся и направился к телеге, что стояла перед нами, держа в свободной руке хлыст, конец которого волочился по земле.

– Сидеть и не двигаться, – ткнул я пальцем в сторону наших, продолжая держать в этой руке рукоятку хлыста.

Те мой характер уже узнали, поэтому никаких слов возражения не последовало, только Оля что-то хотела сказать, но Аля зажала ей рот рукой.

– Добрый вечер, – подошел я к вознице, внимательно разглядывая его.

– Кому как, – лениво цыкнул тот зубом.

– В этом вы правы. Позвольте задать вам вопрос. Я похож на шваль?

Говорил я спокойно, тихим ненапряжным и неконфликтным голосом. Возница только раз глянул на меня. Определил безобидного паренька с повязкой на плече и рукой на перевязи и, не посчитав опасным, продолжил что-то рассматривать впереди – видимо, заметил дым паровоза. Теперь же, после моего вопроса, он удивленно поднял брови и спросил:

– Чего?

– Ты назвал моих сестер швалью, значит, отождествляешь их со мной. Так я, по-твоему, шваль?.. Мразь?

– Ты чего? – тупо спросил он.

Тут я ударил. Кулаком с зажатой в нем рукояткой хлыста. Мощно ударил, с разворота, вложив в удар весь свой вес. Жаль, я не в полной форме, но и так хорошо ему влетело, сбил-таки я его с козел.

Тот, взвизгнув, упал между телегой и конем, ногой запутавшись в постромках. Взмахнув рукой, расправляя хлыст, я замахнулся и нанес первый удар. Все ожидающие большими глазами наблюдали, как я стегал по визжащему мужчине, который пытался спрятаться, ползая на карачках то под телегой, то под конем. На пятом ударе он что-то достал из-за пояса, но от шестого выронил. Ударом ноги отбив лежавший в пыли наган в сторону, я продолжал экзекуцию, шипя от боли и мысленно сожалея, что на конце хлыста нет свинцовых вставок и я не умею подобным средством наказания пользоваться.

– Что тут происходит? – под конец подбежал к нам спешивший от будки обходчика железнодорожный служащий в соответствующей форме.

– Суд, – коротко ответил я, раздумывая, хватит или еще пару раз ударить этого всхлипывающего в пыли мужичка. К моему удивлению, ни баба, ни паренек особо не вмешивались, словами попытались было вякнуть, но наткнувшись на мой злой взгляд, умолкли. Только два степенных мужика пытались меня остановить, закатав рукава – хоть двое нашлось с нормальными яйцами. Пришлось задрать рубаху и показать рукоятку «Виса». В рубахи мужиков сзади тут же вцепились руки их жен и моментально утащили обратно в толпу. Те особо не упирались.

– Я председатель Михайловского колхоза. Этот преступник напал на меня и избил, – невнятно, но на удивление здраво вдруг сказал продолжавший лежать в пыли возница.

– Ты еще забыл сказать, падаль, что я тебя разоружил.

Подняв наган, я покрутил барабан, проверяя, заряжен ли он был. Убедившись, что да, сунул в карман штанов.

– Так все-таки что тут произошло? – продолжил настаивать железнодорожник.

Несмотря на то что воинский эшелон прошел в сторону Ровно, все, кто был свидетелем наказания, не спешили двигаться дальше и ждали развития событий. С сожалением посмотрев на испачканный кровью хлыст, я замахнулся и кинул его в кусты – все равно им не пользуемся – после чего пояснил свидетелям:

– Когда двигаешься среди таких же беженцев и обездоленных, не надо кичиться своим положением и травить голодных детей, обедая у них на глазах, а потом называть моих сестер «всякой швалью». Я, надеюсь, доходчиво все объяснил? Получил он за то, на что нарывался.

– Это все равно не по закону, – нахмурился железнодорожник.

– Да, – согласно кивнул я. – Я подумывал просто пристрелить его или всадить в живот пару пуль, чтобы он помучился. Но потом понял, что я не он, на подобное не пойду, вот хлыстом и поработал… С нежностью.

– Что тут происходит? – громко спросил сержант НКВД, в сопровождении трех бойцов протискиваясь через окружающих нас зрителей.