Владимир Поселягин - Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник)

– А, Михайло, – натягивая поводья, посмотрел тот на меня. – Нашел, что хотел?

– Нет, дядька с бригадой за городом работают, мы мимо той деревни проехали, вот к ним иду, надеюсь до темноты успеть. Возьмете пассажиром?

– Сидай, чаво уж там.

Запрыгнув на сено, я с удобствами устроился, положив рядом сидор, и стал с интересом крутить головой, разглядывая город, горожан, гостей и оккупантов с их прислужниками, при этом общаясь с любопытным дедом. Достав из сидора пирожки, я угостил его парочкой, да и сам впился в один такой. Вкусный, ароматный, с грибами.

Деду я сказал, что у меня в городе живет дядька-строитель, мол, зазывал к себе в бригаду, вроде как с ним с голоду не помру. «Утка» прошла, да и мне она нужна была, только чтобы попасть в город. Уж больно дед попался любопытный, так что пришлось придумывать отговорку, почему спешно уезжаю. Вроде прошла нормально.

Стуча колесами по неровному покрытию, мы достигли окраины города и поста на въезде.

– Случилось, кажись, что-то, – сказал дед Михей, пристально разглядывая затор у поста. Там уже скопилось около десятка телег. Людей нормально пропускали, документы только проверяли, а вот на телегах шмон устраивали капитальный.

– Да, похоже, что-то случилось, – согласился я, с не меньшим вниманием глядя на работу поста.

– Долго ждать, да и не хотел я вечером ехать, пожалуй, к дочке вернусь, переночую у нее, – сказал дед, но спуститься на землю и развернуть лошадей не успел, сзади нас подперла другая повозка, с полицаями, поэтому дед вернулся, крутя головой. – Хотя можно и сегодня выехать.

Мне показалось, что он серьезно нервничал, хотя по виду этого и не скажешь, балагурил, как и прежде. Нет, не показалось, действительно напряжен. Сам я особо не опасался, шмон был одна видимость: отдали приказ, и они выполняли, поэтому оружие я не стал прятать в телеге. У меня их было два: мой «вальтер» и тот, что я затрофеил у гауптмана. Не осматривали они всех людей, только выборочно.

– Нет, все-таки к дочке вернусь, – громко сказал дед и спрыгнул на землю, беря коней под узду и разворачивая телегу.

– Ну, я тогда пешком, до свиданья, дед Михей, – спрыгнув с телеги и подхватив сидор, сказал я.

– Бывай, – кивнул тот.

Дед отправился назад по улице, он заинтересовал двух полицаев, что ехали за нами, и они поспешили следом, а я легким прогулочным шагом подошел к посту. Здоровенный унтер только мельком осмотрел меня, а стоявший рядом с ним полицай проверил документы.

– В порядке, проходи, – кивнул он и добавил: – В комендатуре не забудь отметиться, еще не просрочил, но время проходит.

– Хорошо, дяденька, – кивнул я и зашагал по дороге вместе с другими путниками, уходя все дальше и дальше от Киева.

Меня не обыскивали. Как я уже говорил, это было выборочное дело, только взрослых мужчин, да и то не всех. Вон, двоих велосипедистов даже не опросили, документы мельком посмотрели да махнули рукой, мол, проезжайте. Странно, вообще-то, перекрыли город, я думал, серьезнее будет. Да и дед этот странный непонятно себя вел, тоже в копилку непонятностей.

До того места, где я спрятал тачку с топливом, оставалось километров двенадцать, так что нужно было поторопиться. Вечерело, поэтому я шел быстрым шагом, удаляясь от столицы. Наконец она скрылась за холмом, но я не снизил скорости. По дороге гоняли туда-сюда машины и мотоциклисты, но в принципе, было спокойно. Видимо, местная администрация не посчитала ликвидацию Бандеры чем-то особо важным, никто он для них был. Да и полицейских, похоже, так и не обнаружили, замаскировал я телегу хорошо, пока вонять не начнут, и не найдут.

Когда стемнело, я преодолел половину расстояния и продолжил шагать дальше, только добил остатки пирожков. Когда впереди мелькнула при серебристом свете луны водная гладь речки, я снизил скорость и, раздумывая, кивнул сам себе и свернул к ней. Хотелось искупаться и смыть с себя пот, а то грязный и пыльный, как чурка.

Когда по мосту, что пересекал речку, проскакал десяток конных – полицаи, похоже, я как раз снимал исподнее, бросая его в воду у берега. Раз решил искупаться, так и постираюсь. Все вещи из карманов я убрал в сидор. Меня, видимо, не заметили и умчались в сторону Киева.

Поплавав в довольно теплой водице, я выбрался на берег, сел на нем, опустив ноги в воду, и стал стирать одежду. В общем, стирка обычная, только без мыла. Выжав одежду, я набросил ее на кустарник, пусть сохнет, и, еще раз искупавшись, лег на берегу, положив голову на сидор, и ненадолго прикрыл глаза, пережидая, пока одежда высохнет. Как я уснул, сам не понимаю, видимо, сказались последние выматывающие дни.