Владимир Поселягин - Комсомолец

Ложин быстро написал на двух бланках акты о передаче ему этих документов, один оставил мне, предварительно велев расписаться в обоих в трех местах, другой забрал вместе с вымученными из моей памяти материалами.

После того как он поспешно ушел, за меня взялся капитан. С ним мы просидели почти пару часов, даже секретаря вызывали, которая, стуча по клавишам пишущей машинки, записывала за мной свидетельские показания об уничтожении нацистами луцкого отдела. Оказалось, об этом уже знали от армейцев и особых отделов частей, но я первый явившийся очевидец.

Также я отдал все те документы, что были мной захвачены: уничтоженных мотоциклистов, двух немцев… Только не было документов ефрейтора, которого я отдал мотострелкам — пришлось передать вместе с ним, но от них я бумагу за него получил. Потом два фальшивых удостоверения диверсанта и удостоверение секретаря Немцова. Все это было описано и опечатано в конверте вместе с показаниями. Их должны были передать дальше, дежурный по управлению просто снял с меня свидетельские показания.

— Вот и все, — сообщил капитан, убирая пакет в сейф. — У тебя какие планы?

— Посещу санчасть тут у вас, перевязку надо сделать. Потом на квартиру, и через пару дней в Москву поеду.

— Почему тут не хочешь задержаться?

— Потому что я читал аналитическую справку Немцова и полностью с ним согласен. Немцы возьмут Киев ближе к сентябрю. Где-то в то время.

— Что же вы все за паникеры такие? — вздохнул капитан и, закурив, подошел к форточке, выпуская дым наружу. — У нас там УРы, обломают немцы о них зубы.

— Вы, может, товарищ капитан, что-то не знаете, но я проезжал эти УРы. Пустые они, даже пушек нет. Если вы надеетесь, что болота немцев задержат, так я вас разочарую: высохли они, и пройдут немцы по ним аки посуху, обойдя УРы. Не-е, я в Москву, там надежнее. Подлечусь и буду немцев крошить, благо опыта набрался.

— Ну смотри. Только о захвате Киева никому, не так поймут и побить могут.

— Да не дурак, понял уже. Вам бы тоже не сказал, но вижу, что вы адекватный человек и поймете разницу между констатацией факта и паникой. Так что советую поберечься.

— Да иди уже. Врачу позвонить, предупредить? — предложил он.

— Дежурный уже предупредил.

— Санчасть у нас на первом этаже, по коридору налево, в конце.

— Хорошо, спасибо. Да, кстати, а как обстановка на фронтах?

— Держим, контратакуем, — спокойно ответил капитан.

Оставив капитана задумчиво курить у окна, я вышел в коридор и, поправив косынку, направился к лестнице. Может, и зря я так вот пропыленный с дороги пришел сюда, но переодеваться мне было недосуг. Только и успел, что умыться и слегка отряхнуться. Мне требовалось сделать свое дело, и можно со спокойной душой отправляться в Москву.

В санчасти, пока хмурый врач довольно ловко разматывал мне повязку, я размышлял, обдумывая свое решение выдать историю первого года войны за аналитическую справку погибшего на рабочем месте Немцова. Зря я это сделал или нет? Поможет ли это?

— Ой! — воскликнул я, когда врач рывком оторвал повязку. Почти сразу у меня вырвалось: — Вы что, намочить ее не можете?! Это же не трудно!

— Инфекция, юноша, инфекция.

— Но в госпитале мне спокойно мочили, и она отходила, легко давая разматывать бинты и снять тампоны. Ни про какую инфекцию они и не слышали. Какие-то препараты намешали и используют.

— Да? — заинтересовался врач. — А какие, не помните?

— Это вы должны знать!.. — возмутился я. — А так помню. Слышал.

— Прелестно, просто прелестно, — забормотал врач, разглядывая раны на груди и спине. — Заживление идет хорошо, покраснений и осложнений нет… Так что там за раствор?

— Вроде перекись водорода и физраствор. Я только пропорций не знаю. Намочили повязку и легко размотали бинты. Ничего не болело, а с вами у меня раны ноют. Вот зачем по живому драть было?!

— Ну ты же мужчина, должен терпеть.

— Должен, — согласился я. — Но это на пытки похоже. Если бы я не видел вон там, на полке, пузырек с перекисью, то подумал бы, что вы специально до крови отрывали бинты, — немного успокаиваясь, пробурчал я.

— Мог бы, но об этом способе я был не в курсе, уж извините за мое незнание. Теперь попробую.

Все это не было мной разыграно. Меня с момента ранения перевязывали трое врачей, и двое из них рвали так же, как этот вивисектор из конторы, и только один смочил и спокойно размотал. Значит, известен этот способ, почему его все врачи не используют? Перекись им, что ли, жалко?