Владимир Поселягин - Комсомолец

капитану госбезопасности тов. Ремизову

от лейтенанта госбезопасности Абросимова.

Главное управление НКВД по городу Москва.

14 августа 1941 года.

Докладываю вам, что за последние десять дней в городе Москва и пригородах столицы обнаружено восемь мужчин, имеющих имя и фамилию Михайло Москаль, однако ни один из них по описанию не подходит под требуемый объект. Опрос участковых и членов добровольных дружин показал, что никто не видел подобного молодого человека. Ни один не опознал его. Яркие приметы в виде ранения в плечо, описания транспортного средства и словесный портрет ничего не дали. Согласно статистике, на сегодняшний день в Москве и ее пригородах находится до полумиллиона беженцев только из украинских областей. Сообщаю вам, что поиски не увенчались успехом и местонахождение Михайло Москаля не обнаружено. Поиски продолжаются до особого приказа об их прекращении.

Ночью даже по нашему тихому району ходили патрули добровольцев в сопровождении сотрудников милиции. Именно поэтому я решил не ехать домой, а переночевать в поле у рощи, тем более чем заняться до часу ночи у меня было.

К моему большому удивлению, цыгане, известные искусным владением ножами, так и не сделали ни одной попытки меня уничтожить, хотя я просто напрашивался на это в желании спустить пар. В моем случае неплохо было пострелять по двигающимся целям, лишить, так сказать, табор мужского населения, однако те проявили впечатляющее благоразумие и не стали этого делать, хотя поглядывали недобро.

Барон свои обязательства выполнил честно, в табуне мы выбрали двух коней, я придирчиво осмотрел их и остался доволен, после этого мы вернулись на место стоянки, где трое цыган уже выкатили на удивление новенький мотоцикл черного цвета с люлькой. В люльке лежал мешок с останками Красавца, сверху было брошено седло для верховой езды. Забрав все откупные, включая расписки, подтверждающие, что теперь это все принадлежит мне, я громко сказал:

— Я к вам претензий больше не имею, но мой вам совет: уходите, не уживемся.

— В Горький двинем, — кивнул барон.

— Это ваше дело, — равнодушно ответил я и, убрав пистолет за пазуху, толчком ноги завел мотоцикл. Тот схватился с пол-оборота. Сев в мотоциклетное седло, я кивнул барону и неторопливо поехал по дороге в сторону Москвы, через пару километров свернув чуть в сторону. Уже почти стемнело, а у меня полно работы.

Оставил на опушке мотоцикл и стреноженных коней. Цыгане их звали по-своему, а я верхового назвал Огоньком, уж больно он был похож на того, с которым я дружил во время работы на войсковых конюшнях. Вторую назвал Машей. Это была молоденькая кобылка. Ей даже трех лет еще не было. Кобылка была статной, судя по виду, отец или мать были тяжеловозами. Повозку, думаю, она потянет без проблем, сил наверняка хватит.

Так вот, оставив новое имущество на опушке, я снял с мотоцикла небольшую лопатку, которую прихватил у цыган, отошел метров на пятнадцать в сторону и, вырубив в дерне квадрат метр на метр, стал копать могилу. Несмотря на боли в плече — рана еще давала о себе знать, я за полтора часа выкопал могилу в метр глубиной и, сходив к мотоциклу, приволок мешок. Принести у меня уже сил не хватило. Сказав прощальные слова, я похоронил своего преданного друга, закрыл могилку обратно дерном и, извинившись, что не смог его уберечь, вернулся к своим приобретениям.

Рано утром мне надо быть на постое. Пропажа коня не отменяла просьбу врачей обеспечить вывоз раненых с поездов в больницу. Так что требуется утром вернуться, причем еще и запрячь Машку и проверить ее на ходу. Узнать, что мне подсунули цыгане. Всю ночь я дремал вполглаза, сидя в люльке, ожидая, что цыгане могут выслать за мной одного или двух убийц. Так и не дождался, а когда утром на рассвете ехал по дороге к городу, то обнаружил, что табора уже не было, только дымился непотушенный костер. Барон оказался куда умнее, чем я думал, и смог задавить в себе жажду мести.

— Откуда это? — большими глазами встретили мое появление сестренки и часть домочадцев хозяйки. Самой ее не было, рано утром она ушла на соседнюю улицу. Там забивали свинью. Как оказалось, Марья Авдотьевна еще вчера заказала там ляжку. Или окорок, я не совсем понял.

— От цыган, — вздохнув, ответил я. Смысла скрывать не было, все равно узнают. — Они Красавца угнали и ноги ему поломали. Вот барон отдарился, чтобы я заявления в милицию не писал.