Александр Сапаров - Путь к трону. Князь Глеб Таврический

Я схватил его в охапку и подбежал к стене, закрываясь им от возможного следующего ножа.

Парень, почувствовав силу, не дергался. И вообще его спокойствие меня удивляло. Я повернул его лицом к себе.

– Позови своего брата и скажи, чтобы остальные не дергались, а то откручу головы всем, – улыбаясь, сказал я. – Не бойся, я не собираюсь ничего с вами делать плохого, хочу только поговорить.

Мальчишка, глядя на меня своими невыразительными глазами, закричал:

– Если хочешь с нами говорить, отпусти меня.

– Да отпущу, не бойся, у меня к вам двоим есть предложение. Оно гораздо лучше, чем жить под лодками, собирать ракушки и воровать на рынке.

С этими словами я отпустил парня, тот отбежал на пару шагов и крикнул:

– Ильяс, иди сюда.

Из-за ближайшей кучи мусора поднялся второй, в руках у него тоже был метательный нож.

Они встали рядом и выжидательно смотрели на меня.

Я уселся на большой камень и сказал:

– Я видел, как вы деретесь, и мне понравилось, а если вы хотите научиться драться еще лучше и стать моими воинами, то приходите ко мне.

Мальчишки стояли и молча смотрели на меня, по их скуластым физиономиям ничего было не понять.

– А почему мы должны тебе верить? – наконец сказал тот, которого назвали Ильясом. – Может, ты просто хочешь нас продать в рабство. Мы таких уже видели, и не одного.

Я не собирался терять с мальчишками много времени, хотя мне очень захотелось иметь таких ребят у себя: с их задатками они могли бы стать отличными тенями, и их возраст давал возможность воспитать их так, как нужно мне. Так что я объяснил им, как меня найти, если они все же решат быть моими учениками и воинами, кинул им мелкую монету и ушел, тщательно контролируя окружающее, чтобы меня не прикончили эти малолетние преступники.

Когда к вечеру, после моих мытарств в канцелярии, я подошел к воротам дома, около них сидели нахохленные мальчишки – сейчас они ничем не напоминали тех бесстрашных драчунов, которые метали ножи в огромного взрослого воина.

Я, не показывая своей радости, безразлично посмотрел на них и начал стучать в дверь. Сейчас она открылась гораздо быстрее, чем утром, и оттуда выглянула улыбающаяся Феодора. Посмотрев на парней, я махнул им рукой, приглашая их заходить, и они, готовые в любую минуту дать деру, медленно подошли к калитке. Феодора поглядела на них, и улыбка медленно сползла с ее лица. Она явно хотела что-то сказать, но побоялась.

Мы все вместе зашли во двор. Мальчишки жадно разглядывали окружающее, и на их лицах проступало разочарование. Я засмеялся:

– Не тревожьтесь, все у вас будет, скоро вы не узнаете этот двор.

– Господин, – обратилась ко мне Феодора, – я все сделала, как вы приказали, можете посмотреть. А отцу стало лучше, он даже смог сесть и поговорить со мной. Он очень волнуется, что не смог встретить вас, как полагается. Можно я ему скажу, что вы не гневаетесь?

«Вот прохиндейка, ей кажется, что перед ней молодой парень, перед которым можно кокетничать», – подумал я.

– Феодора, передай ему, что он может не бояться, а сейчас показывай, что ты сделала.

Мы прошли в дом и поднялись в мою комнату, парни следовали за мной, как приклеенные. И впрямь комнату Феодора отскоблила на совесть, все сверкало чистотой, и только тюк с моими вещами был здесь как инородное тело. Я машинально отвязал от него саблю, замотанную в тряпки, и стал их снимать. Скоро на свет появились ножны, я протер их последней тряпкой и услышал за спиной глубокий вздох. Я повернулся – оба мальчишки не дыша смотрели на саблю. Затем они очень быстро заговорили на незнакомом языке. Как ни старался, разобрать, что они говорят, я не мог. Неожиданно они прервали свою беседу, и один из них спросил:

– Господин, это очень важно для нас: откуда у тебя эта сабля?

Я не видел причин скрывать и сказал:

– Может, вы знаете, на севере в Черное море впадает большая река Данапер – вот на этой реке я убил половца и забрал у него эту саблю.

Мальчишки опять заговорили меж собой, затем оба встали передо мной на колени и синхронно резанули себе запястья ножами, мгновенно появившимися у них в руках. Держа перед собой окровавленные лезвия, они выкрикнули несколько фраз на своем языке.

– Господин, – подняв голову, сказал Ильяс, – эта сабля нашего отца, кипчаки подло убили его, и мы не можем предъявить прав на нее, но ты убил ее владельца и совершил кровную месть за нас. Сейчас мы поклялись быть твоими слугами навек, и только ты можешь освободить нас от этой клятвы.