Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 1. Волшебный Меч

Тока ты, дядечка Мордуй, не на тех напал. Лга’нхи пофигист и отморозок, он еще малолеткой под себя целую банду таких же малолетних отморозков подмял, и его коварными вопросами не смутишь и не запугаешь. Да и я начиная с детского сада и до технаря таких проверок тыщи прошел… Да в Москве и в метро не проедешься без того, чтобы с кем-нибудь глаза в глаза не помериться и за место возле поручня не повоевать… Я, конечно, героем никогда не был, но и в говно себя втаптывать не давал… (В смысле, пока сюда не попал.) И если в реальной драке я, может, не так и хорош, но уж в словесных поединках лапки кверху поднимать точно не стану.

Взбодрив себя таким внушением и слегка притронувшись локтем к локтю Лга’нхи, чтобы поднабраться мужества, а заодно удержать его от преждевременных ответов, со всей возможной наглостью глянул в глаза Царю Царей Мордую и ответил, что мы бережем его оружие для особо важных битв с полчищами врагов, которых мы несомненно сокрушим и уничтожим, потому что Лга’нхи — Великий Вождь, а я, соответственно, не менее Великий Шаман. И коли мы протолкались через целую армию злобных врагов-демонов, оставив за собой выжженные города и села, океаны крови и груды дымящихся трупов, то разве найдется в этом мире хоть одна преграда, которую мы не сможем преодолеть?!

М-да, что и говорить. В этом мире скромность в качестве украшения ценилась крайне низко. Не дороже прилепленной к волосам жвачки или записки: «Пни меня», прицепленной на спину. О себе и своих подвигах было принято говорить лишь в превосходной форме, умножая их в десятки раз. Учитывая, что слушатели тоже сразу мысленно делили сказанное на десять, получалось, что говоришь чистую правду. А попробуешь сказать правду, ее поделят на десять, и ты окажешься лохом.

Мордуй мой ответ оценил. Не в том плане, конечно, что поверил про океаны крови и горы трупов, а в том, что, с одной стороны, я вроде бы показал свою светскую изворотливость, не обидев хозяина правдой, а с другой — показал, насколько высоко ценю самого себя… Ну а взглядом я ему постарался дать понять, что всеми этими фокусами с проверкой на вшивость меня не удивишь.

— Да, — согласно склонил голову Мордуй. — Сила и бесстрашие великого вождя Лга’нхи написана на его лице. А наш шаман Ундай, — Царь Царей коротко кивнул моему сегодняшнему приятелю, — сказал, что ты очень великий шаман, глубоко проникший в мир духов… Я рад, что такие великие люди, как вождь Лга’нхи и шаман… Дебил, стали нашими друзьями и родственниками.

Мое имечко говнюк Мордуй выделил особо, как бы намекая, что ситуация не проста и требует подробного разъяснения. Хренушки тебе, убогий. Оставайся в неведении и дальше, пытаясь догадаться, с какой это стати такого великого шамана назвали таким уничижительным именем. Если полезу с объяснениями на незаданный прямо вопрос, потеряю очки.

— Мы тоже рады, что Царь Царей Мордуй стал нашим другом, — дипломатично ответил я, игнорируя вопросительные интонации. — А Осакат — нашей сестрой.

Мордуй, похоже, уловил тонкий намек на то, что он-то всего лишь друг, а Осакат — родня. Тем самым я, во-первых, удалил нас с Лга’нхи из списка его подданных, а во-вторых, намекнул, что мы ездить на себе не позволим.

— А как так получилось, что два столь великих человека… — попытался Мордуй пнуть нас с другой стороны, — путешествуют в одиночестве? Разве такое в обычае людей Степи?

— Дело у нас есть! — буркнул недовольно Лга’нхи. Похоже, мой приятель пусть и мало чего понимает в дипломатических интригах, но зато гниду чует надежно… А может, просто недоволен, что молока на столе нету.

— Великое видение было у меня! — заунывно-напевным голосом начал я. — Был я один в степи и говорил с духами три дня и четыре ночи… И видел я в первую ночь, как две звезды взошли на востоке… И видел я во вторую ночь, как две луны поднялись со стороны зари. И видел я в третью ночь, как два солнца, встав после заката, проследовали по своему дневному пути… И явился мне в четвертую ночь Предок всех людей степи — самый большой и мудрый Старший Брат. И сказал он мне — «Идти навстречу солнцу и найти два великих сокровища, два сильных амулета, два чуда из чудес… Оружие, что дает силу неодолимую врагами, и знак, показывающий путь за Кромку и обратно…». И вернулся я в племя, и сказал я людям, что уйду на восток искать сокровища из сокровищ, чудо из чудес. Но великий вождь Лга’нхи сказал мне: «Нет!» — «Нет! — сказал он мне. — Не отпущу я тебя одного в дальний путь, а пойду с тобой». И понял я, что это мудро, если два сокровища пойдут искать два человека. И сказал я великому вождю Лга’нхи: «Пусть будет так!»… И пошли мы. И шли по степи, трижды видя, как родится и умирает луна. Тигры охотились на нас, как на кроликов. Полчища врагов вставали на нашем пути. Но никто не смог остановить нас. Великий воин Лга’нхи убивал тигров, накалывая их на свое копье, словно сусликов. А я — шаман Дебил наводил порчу на глаза врагов наших, и шли мы мимо огромных полчищ, словно невидимые… И дошли мы до места, где земля перестает быть ровной, а растет вверх, подобно деревьям… И встретили там Осакат, и стало нас трое. И пошли мы дальше на восток, туда, где земля устремляется к небу, и встретили тут Царя Царей Мордуя!