Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый

А вообще, Лга’нхи это умеет — говорить. И даже не столько словами, сколько интонациями, выражением лица, взглядом. Вот почему Осакат поначалу на меня волком смотрела, а к этому злодею тянулась? Потому как чуяла во мне чужака, а Лга’нхи ей был понятен и близок, пусть даже и выглядел при этом как форменный убивец и людоед. Но это был, в отличие от меня, понятный и вполне себе ручной убивец и людоед. Ведь умеет же, гад, влезть в доверие!

Потом выступили Старшины, и даже Гит’евек, которого мы притащили к общему столу (как, впрочем, и остальных раненых. Тяжелое ранение еще не повод пропускать общее веселье), сказал пару слов. Говорили, в общем-то, банальности, но и они пошли в строку.

Ну потом настала моя очередь. Я встал, огляделся и чуть не рухнул обратно, увидев новую прическу подошедшей исполнять свои ученические обязанности Осакат.

Нет, главное, когда успела? Ведь еще несколько часов назад ходила с привычными девичьими косами. А тут, блин, изобразила на голове нечто, напоминающее наш ирокез, только собранный из множества расположенных вдоль башки хвостиков. Тут явно без Тишки не обошлось. Потому как ей самой, да еще и без зеркала, такого сделать бы точно не удалось.

При виде такого преображения застыл не один я. Но, полагаю, один только я (по крайней мере, из мужиков) смог понять, кто издал этот неслышный, но оглушающий писк, и заранее почувствовал некие изменения в ткани бытия. Впрочем, не о том речь сейчас.

А речь пошла про Кор’тека и его людей. Про то, как давно мы с ними путешествуем вместе и как многое успели пережить. Речь была длинная и нудная, как доклад на Пленуме партии, но абсолютно необходимая. Пусть все и так знали, для чего мы тут собрались, но Шаман говорит ведь не только для людей, но и для Духов. Так что его стоит выслушать в почтительном молчании.

А затем я плавно перевел стрелки на историю ирокезов и вытолкнул вперед Витька. И Витек на глазах изумленной публики совершил чудо. Прочитал «Ведомость на зарплату».

Сегодня утром мы с ним ее уже читали. И думаю, что он, после нескольких повторений, запомнил ее наизусть.

Но он не стал тараторить «Ведомость» по памяти. Он ее Читал. Мучительно складывая буквы в слоги, а слоги в слова, сбиваясь и путаясь подчас в именах. А когда дочитал, оказался бледным и измученным, словно все наши лодки разом на хребте через горы перенес. Но народ это оценил по высшей мерке.

Раньше-то они только видели, как их загадочный шаман рисует странные и никому не понятные закорючки, которые якобы означают их имена. Но вот теперь оказалось, что не один только шаман знает смысл этих узоров. И пусть никто не сомневался в моих словах, что закорючки что-то там означают. Но убедиться в этом лично! Да еще и ощутить, глядя на мучения Витька, насколько это непростое дело — читать таинственные узоры! Публика была под впечатлением! Ирокезы, даже забыв про еду, заглядывали в рот мучительно выжимающему из себя их имена Витьку и радовались, как дети, каждому точному попаданию. А каждый, услышавший свое имя, гордо оглядывался по сторонам и принимал похлопывания по плечам и поздравления от товарищей.

Вероятно, это было сравнимо с первыми демонстрациями чудес кинематографа. Каждый мог увидеть «прибытие поезда», зайдя на ближайший вокзал или станцию, причем гораздо более реалистично — в цвете, 3D и с лучшим качеством изображения. Но народ платил немалые деньги, чтобы посмотреть, как черно-белый поезд будет беззвучно «прибывать» на белом полотне экрана, — чтобы сравнить чудо с реальностью и убедиться, что чудо намного интереснее.

Вот и наши ирокезы поддались чарам «волшебных узоров» (тогда я еще не понял, какой геморрой себе сотворил).

Потом я, в торжественном молчании, вписал тринадцать новых имен и дал их владельцам размазать возле «узоров» по капле крови. А затем, хоть совершенно этого и не планировал, но уловив восторг местных от выступления Витька, дал прочитать эти имена Осакат. Народ впечатлился снова, хотя ей, без предварительной подготовки, чтение далось намного хуже.

Следующий пункт программы — Осакат достает и разворачивает знамя! Вернее, некое полотно, закрепленное на шесте на манер хоругви. На полотне нашиты двадцать шесть скальпов [16] Между прочим, скальпы мало содрать, их еще надо должным образом обработать, чтобы они не сгнили. Так что Осакат, Тишке, Ласте и женам Старшин было чем заняться. . Тех самых, «колхозных».

Моя лекция-агитация «за колхоз» была выслушана в благоговейном и почтительном молчании. Продемонстрируй я им атомную бомбу, сделанную из листьев лопуха и рыбьих кишок, они бы меня похвалили на всякий случай, но про себя подумали бы: и чё? Потому что бомба — это фигня. Много грохота, пыли и смертей, а в результате прибытка маны — ноль. А их шаман решил великую философско-метафизическую проблему пополнения маны коллективными усилиями — вот это уже была круть! А главное, давало надежду на будущее.