Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый

Хорошо все-таки быть Лга’нхи. Можно вот так прямо подойти к извивающейся перед дюжиной пускающих слюну мужиков девице и, одарив собрание кротким взором массового убийцы-расчленителя-людоеда, схватить вышеозначенную девицу за руку и потащить за собой. Нет, парочка совсем дурных что-то вякнула и даже вскочила на ноги, схватившись за кинжалы. Но тут уж я встал поближе к приятелю и грозно так оперся на протазан. «Ирокезы, Вождь и Шаман. Сами!!!» — послышался почтительный шепот, и инцидент на этом приказал долго жить. Вот что значит репутация!

— Здравствуй, Стешенька, — сладким голосом начал я допрос девицы, которую мы с самыми благородными намерениями затащили в дальний угол трактира.

— Ай! Не виноватая я! — в лучших традициях советского кинематографа заверещала девица, пуская в хаотичный забег испуганные глазки и жалостливо скривив ротик в угрозе зарыдать.

— А это уже мне решать! — ловко вывернулся я в лучших традициях фильмов про НКВД, почувствовав азарт гончей охоты. Впервые за все время поисков наконец-то запахло горячим следом.

— Да ты ведь сам мне его дал! — ответила она контраргументом. Но не надо было быть великим физиономистом, чтобы понять — врет!

— Ой ли?.. — зловеще протянул я. — А я вот другое помню!

— Ну, мы потрахались (я почему-то почувствовал, что краснею, настолько равнодушно и обыденно сказала это девица), потом ты на другой бок перевернулся, а он лежать остался. Я подумала, что это плата, и взяла. Могу вернуть, если ты такой.

— … — удалось промолчать мне. Потому что я опять утерял нить разговора. Я-то почему-то был уверен, что девица о кинжале говорит. Думал, стырила она его у меня, пользуясь моим… э-э-э… расслабленным состоянием, и настоящему убийце передала. Но раз эта Стешка предлагает мне «его» вернуть, а кинжал и так на моем поясе висит, что-то тут не так. — Да уж, буть так любезна, верни! — зловеще прошипел я.

— Чего, прям щас? — уныло переспросила девица, поглядывая на компанию клиентов и наверняка мысленно подсчитывая убытки.

— Нет. Завтра!!! — истратив все свои запасы сарказма на одну фразу, ответил я.

— Вот и хорошо, — повеселела Стешка. — Я тебе завтра сама принесу, а потом можем еще потрахаться. Я тебе скидку сделаю.

Либо сия особа напрочь не понимает сарказма, либо запасы ее наглости сильно превосходят запасы моей ядовитой иронии. Ну да я уже знаю способ, как внушить местным дамам уважение к своей персоне. Тоже спасибо Тишке — научила!

Когда почтительный ужас перед Великим и Ужасным супругом немного отступил, его место немедленно заняло этакое практичное любопытство домашнего зверька: что мне можно, а что нельзя, за что будут гладить по головке, а за что — надают пинков?

И тут у нас сплошняком пошли проблемы. Мы с Тишкой, оказывается, говорили на абсолютно разных языках. У нее-то все просто, дал по шее — нельзя. Не дал — можно. А раз чего-то там говорит, но по шее не бьет — все равно можно. Потому что, если бы действительно было нельзя, обязательно дал бы!

Но что бы я, московский интеллигент, да бил женщину?! Да пусть весь пояс скальпами увешан. Пусть уже и раненых добивал, и пленных пытал, а отвесить жене оплеуху — слабо!

А она словно бы специально нарываться начала, будто бы мечтая схлопотать по шее, ставя меня, мягко говоря, в неприятное положение. Что это за шаман, который даже с собственной женой совладать не может?

Правда, еще Там, в подростковом возрасте, сильно интересуясь взаимоотношениями мужчин и женщин (сексуал-теоретик, блин), вычитал версию, что все взаимоотношения строятся вокруг простой, отработанной миллионами лет эволюции, схемы: «Мужчина добивается наивысшего статуса, чтобы получить лучшую женщину племени. А статус женщины определяется ее способностью удержать возле себя мужчину с наивысшим статусом». Отсюда, мол, следуют и богатые низенькие пузаны, которые женятся на тощих моделях выше их на две головы, а потом спят с маленькими толстыми секретаршами. И всяческие пышные свадьбы, кольца, публичные признания в любви, болтовня ни о чем, держания за руку — все, лишь бы застолбить и подчеркнуть права собственности на завоеванного мужика. Так, может, и громкие визги, сопровождаемые звуками затрещин, нужны лишь для того, чтобы наглядно показать товаркам-конкуренткам, что «этот» — «мой» и «держитесь от него подальше»?

Опять же, на основе собственных наблюдений могу сказать, что чем больше надежд возлагают старшие на подростка, тем больше тумаков ему достается. Потому как по-другому учить тут не умеют. М-да, и тут особенности менталитета и восприятия жизни.