Василий Сахаров - Кромка

— Эх! Хорошо! — полной грудью вдохнул я чистый горный воздух и улыбнулся.

— Новичок? — заметив мое поведение, спросил стоящий рядом с крыльцом княжеский дружинник, крепкий мужик лет тридцати в бронежилете, с АКСом на правом плече и в сдвинутом набок черном берете.

— Да, — подтвердил я, — новичок.

— Где перешел?

— На правом берегу Тихой.

— Серьезно… — Дружинник оглянулся по сторонам, покосился на мой рюкзак и спросил: — На продажу что-то есть?

— Нет, пустой я.

— Врешь, наверное. — Караульный усмехнулся. — Рюкзак хороший, одежда добротная, и ты при оружии. Такие люди пустыми не бывают.

Я хотел ему ответить, но появился хмурый и явно чем-то недовольный Миша, который по-свойски поздоровался с дружинником, перекинулся с ним парой слов и кивнул в сторону радиоузла:

— За мной.

Закинув на плечо легкий рюкзак, я догнал Мишу, пристроился рядом и спросил:

— Что-то не так?

— С тобой все так. Удостоверение получишь завтра и можешь быть свободен. А вот у нас, кажется, проблемы.

— Какие? — задал я резонный вопрос.

— Герман, отец Кольца, оторвался от мертвецов и перебрался на левобережье Тихой выше по течению. Радоваться надо, особенно командиру. Но Герман сообщил, что из лесов к берегу стягиваются дикари, нежить и нечисть, в несколько раз больше, чем обычно. Значит, наверняка они постараются форсировать реку и перейдут в наступление.

— И что?

— Ничего. Князь убедил Германа подписать контракт. Задача — в течение двух месяцев, до наступления серьезных холодов, удержать один из каменецких дальних форпостов, крепость Лику. А раз мы в его отряде, то завтра вместе с двумя взводами дружинников наша группа снова отправляется в дорогу. Жаль. Я хотел отдохнуть и расслабиться. На недельку с девками местными забыться. Но не судьба.

— Получается, что вы уйдете и я сам по себе?

— Конечно.

— Но я ведь с вами собирался остаться…

— Оставайся. Подойдем к Кольцу, скажешь, что принимаешь его предложение, и все. А он в казарме тебя в списки внесет, и ты станешь бойцом из отряда Германа.

— А как же обучение, подготовка, экипировка?

— Чепуха это, ведь мы — не регулярная армия. Выжил раз, другой, третий, перед товарищами чист, навыки по ходу дела наработал — вот и все. Некому и некогда с тобой заниматься. Так что решай все сам и сейчас. Если ты с нами, тогда завтра начинается служба, а нет — извини и подвинься. На ночь тебя в казарме приютят, а с утра выметывайся и сам по жизни шагай.

Я задумался, кинул взгляд на раскинувшийся внизу город, который благодаря линиям электропередач выглядел словно старинная крепость, перестроенная на новый лад. После чего вздохнул и принял окончательное решение, кем мне быть в новом мире:

— Миша, я с вами останусь.

— Вот и хорошо, — не поворачиваясь и продолжая шагать к зданию, над которым покачивалась на свежем ветру радиомачта, сказал повольник и добавил: — А насчет экипировки и подготовки не переживай. В казарме у нашего отряда свой отсек, жилые комнаты, артелка, оружейная комната и склад. Там подберем тебе что-то нормальное, автомат или нарезной карабин. А тренинг будет в полевых условиях, в крепости, которую нам придется беречь, словно родную маму.

— Уяснил.

Мы подошли к зданию, где находился узел связи. И практически сразу из него вышел Кольцо. Он находился в самом благодушном настроении, и Миша спросил его:

— Жив Герман?

— Ага! — Кольцо радостно улыбнулся.

— И теперь нам к Лике топать придется?

— Да, — сказав это, Кольцо вопросительно кивнул Ковпаку: — А ты откуда знаешь?

— Степаныч вестями поделился. Типа по дружбе.

— Хм! У тебя везде друзья.

— Такой вот я человек. — Миша пожал плечами, а затем положил правую ладонь на мое плечо и сказал: — Кстати, вожак: Олег желает стать повольником в нашем отряде. Так что принимай бойца.

Кольцо поймал мой взгляд, я его выдержал, и командир уточнил:

— Точно все решил?

— Точно, — ответил я без колебаний.

— Ну сам смотри. В списки отряда тебя внесу. Снаряжение и новое оружие тебе подберем, и завтра в полдень мы снова направимся к Тихой. Условия наши ты знаешь, в дороге тебе все рассказали. Рядовому стрелку с оружием или равнозначной заменой, как у тебя, полная доля от контракта или добычи. Ветерану, — кивок на Мишу, — пять долей. Лидеру группы — десять. Командиру отряда — тридцать. Харч наш, но и свой запас имей. Боеприпасы наши. Приказы выполняются беспрекословно. В общем, все стандартно. Принимаешь условия и работаешь, а дальше как судьба сложится. Понравится — с нами останешься. А если мирной жизни захочешь, никто удерживать не станет. По окончании текущего контракта каждый боец имеет право получить свои вещи и полный расчет, после чего уйти. Но не раньше, ибо подобное расценивается как дезертирство, и это деяние карается очень сурово. А поскольку в нашем маленьком обществе спрятаться особо негде, наказание практически неотвратимо. Понятно излагаю?