Василий Сахаров - Кромка

На подходе нас встретил вооруженный патруль из местных жителей, которые проводили повольников в поселение. И, уже находясь за стенами, а затем отдыхая в трактире, где ко мне то и дело подходили люди, которые интересовались новостями на Земле, я смог посмотреть на жизнь крестьян вблизи.

Что сказать? В общем и целом то, что я увидел, мне понравилось. Но в то же самое время вызвало в душе некоторые противоречивые чувства. Вроде бы в Низине тихо и спокойно, настоящая сельская идиллия с пропагандистской картинки. Однако как-то все непривычно и убого. Электричества нет, радио нет, автотранспорта нет, а из оружия местные жители носили всякое старье, вроде автоматов и винтовок времен Второй мировой войны с незначительными вкраплениями потрепанных АКМ и АК. А чуть только всерьез стемнело, селяне поспешили поскорее закрыться в домах, и наружу до утра никто старался не выходить.

«Ты готов жить, как эти крестьяне? Работать в поте лица своего, а ночами всего бояться? — отправляясь в баню, где можно помыться и постираться, спросил я себя. И ответ пришел сразу: — Нет. Это не для меня. Особенно после того, что я увидел в Ирме и поместье Курочкиных. А значит, пока есть силы и я молод, можно побродить по лесам-горам с повольниками и повоевать с нежитью. Возможно, тогда я смогу спокойно спать и не видеть во сне истерзанное тело сестры и погибших в их собственном доме охотников? Не знаю. Но хотелось бы в это верить».

Одетый в темно-коричневый сюртук с круглым позолоченным погоном на левом плече пограничный чиновник, древний подслеповатый дедушка, прищурившись, посмотрел на меня и спросил:

— Фамилия?

— Курбатов, — ответил я и кинул взгляд на сидящего у входа в небольшую комнатку Мишу Ковпака, который подмигнул мне, мол, не дрейфь.

— Так и запишем. — Старик открыл лежащий перед ним толстый потертый журнал в серой кожаной обложке и, взяв обычную китайскую шариковую ручку, вписал в него мою фамилию. После чего он задал следующий вопрос: — Имя?

— Олег.

— Отчество?

— Борисович.

— Год рождения?

— Одна тысяча девятьсот восемьдесят девятый.

— Специальность есть?

— Нет.

— Кем работал на Земле?

— Тротуарную плитку делал.

— Очень хорошо. — Дедушка одобрительно кивнул и продолжил: — В армии служил?

— Да. Полтора года. Рядовой в роте охраны.

— Кто за тебя ручается?

От двери отозвался Миша:

— Степаныч, ну елки-моталки… понимаем, что тебе скучно. Но и нас пойми. Мы с дороги, а ты тут бюрократию развел. За парня ручаюсь я, Михаил Андреевич Ковпак, и Кольцо, он же Евгений Германович Кольцов. Ничего противозаконного при парне нет — отвечаю, и он не пособник, так что все путем.

— Ладно. — Чиновник захлопнул журнал и, достав из ящика стола несколько скрепленных вместе листов бумаги, протянул мне. — Держи. Это анкеты. Заполнишь и завтра принесешь. После чего внесешь в княжескую казну один каменецкий рубль и получишь удостоверение личности. Все ясно?

— Да. — Я согласно кивнул и взял листы.

— Вот и хорошо. — Степаныч кинул поверх анкет небольшой бронзовый жетон с номером и перекрещенными мечами, а затем добавил: — Это временный пропуск в город. Если стражники или дружинники потребуют удостоверение, предъявишь. С оружием по городу в открытую не ходи — это штраф. За воровство — рудники. За смерть другого человека, если в ней виновен ты, ответишь своей жизнью. По остальным преступлениям — разбирательство. В общем, веди себя как человек. Не встревай в местные разборки. Не препятствуй дружинникам. Честных горожанок за интимные места не хватай. На улице пьяный не валяйся. Дури не ищи. И прежде чем что-то сделать, думай. Тогда все будет хорошо.

— Понял. Могу идти?

— Иди. — Я подобрал с пола рюкзак и направился на выход, а чиновник окликнул Ковпака: — Миша останься, разговор есть.

Я вышел в коридор, а далее на крыльцо. Здесь, дожидаясь Ковпака, остановился и осмотрелся. Крепкое двухэтажное здание пограничной управы находилось на пологом перевале, в четырех километрах от окраины города Каменец, и вид с вершины открывался восхитительный. Слева укрепления княжеской дружины, которые перекрывали дорогу в город. Мощные доты, рвы, заграждения из колючей проволоки, множество минных полей по склонам и закрытые позиции артиллерии, тяжелых гаубиц и 120-мм минометов. За ними несколько добротных зданий, пограничная управа, казарма, подземный склад боепитания, госпиталь и радиоузел с большой мачтой. А вниз идет ровная асфальтовая дорога. Она спускается в окруженную со всех сторон горами уютную долину и упирается в новую линию обороны, высокие крепостные стены, за которыми и находился Каменец, богатый город с населением в шестьдесят тысяч человек, из которых только две трети находились на поверхности. А где еще треть? Понятно где, в пещерах, которых в долине видимо-невидимо. Под толщей камня, где спрятаны главные богатства княжества. Оранжереи, в которых местные жители издавна выращивали грибы, зарыбленные пруды, склады и подземная гидроэлектростанция. И все это — только центр княжества, который расположен в приграничье лишь по той причине, что построен вблизи неплохо изученной точки перехода на Землю. А дальше, в других долинах, находятся заводики, рудники и рабочие поселки, по сути, небольшие феодальные вотчины. И все это Каменецкое княжество, крупнейший русский анклав на Кромке.