Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1

Здравствуйте, я ваша тётя, приехали! Не хватало мне ещё по ночам выслушивать его эротические фантазии о соблазнительных прелестях всяких там домових, главное, чтобы они не вошли у него в привычку, тогда я окончательно пропал. Даже и не представляю, как или куда можно приспособить домовиху! Ладно бы говорил про настоящих женщин, это хоть иногда бывает интересно, а про домових и слушать не желаю, а особенно перед сном! Радовало только одно, что речь шла пока только об одной домовихе, а не о массовом использовании, как пряников, так и моего терпения. Может, мне повезёт, и он вообще окажется однолюбом, как я.

Домовой тем временем продолжал свой «увлекательный» рассказ. Оказывается, для полного взаимопонимания и наслаждения им очень не хватает именно пряников, которые к превеликому счастью находятся именно в моём рюкзаке и о которых этот хвастун уже успел донести своей пассии.

Дормидорф, когда было время, назаказывал у скатерти много всякой всячины, в том числе и пряников для Мокси, так – на будущее, чтобы потом лишний раз не пользоваться ею на виду у всех. А Мокся, видимо, в порыве безудержной страсти, так неожиданно нахлынувшей на него сегодняшней ночью, решил поделиться самым дорогим – своими любимыми пряниками. Что было делать? Я его прекрасно понимал, чисто по-мужски понимал. Не бросать же его в такую ответственную минуту, тем более что от меня всего и требовалось: дать ему немного пряников! Пришлось вставать и на ощупь искать свой рюкзак.

Пряники были найдены и переданы в дрожащие от нетерпения мохнатые ручонки домового. Он искренне поблагодарил меня и заверил в своём глубоком уважении, обещая отплатить мне той же монетой, как только представится удобный случай. А я в ответ убедительно попросил его только об одном – не переборщить со своей искренней благодарностью и не заблагодарить меня до душевного и психического расстройства. И ещё я напомнил ему, что расплата домовихами для меня неприемлема, а вот насчёт Юриника, если честно, я не в курсе, надо бы это уточнить. Конечно, я сразу же объяснил домовику, что шучу, на том и расстались.

Теперь, когда я улёгся обратно в кровать, мои мысли перенеслись к моим любимым жене и дочке, которые хоть и не так прекрасны, как домовая у Мокси, но для меня лучше них нет. А пряники там и разные иные кулинарные вкусности они, кстати, любят не меньше, а по-моему, даже больше. Уж таких любителей, коими являются они, днём с огнём не отыщешь! Порой они вдвоём за один такой удачный дневной присест легко могут уничтожить недельный запас сладостей, припасённых мной для них же к чаю. При подобном обжорстве просто невозможно сохранить своё тело в приличном физическом состоянии, то есть очень трудно избежать крайне нежелательных жировых отложений в самых нелицеприятных местах. Для кого-то невозможно, но моим сластёнам каким-то чудом удаётся проделывать подобные чудеса на протяжении уже многих лет. Это прямо-таки две фабрики и третий – комбинат, это когда к ним присоединяется тёща. При этом, налегая на мучное и сладости с утра до вечера со страшной силой, они ещё умудряются худеть! Комбинат я в расчёт не беру, он стабилен, а точнее, стабильно идёт на расширение. А происходит это чудо с похуданием, видимо, от неимоверных психических потрясений и нервных усилий, затраченных ими на ожидание предстоящего прекрасного во всех отношениях события – поглощения всевозможных сладостей. Да-а уж, удивительное рядом! С этими мыслями я, наконец-то, и уснул.

Утром нас разбудили ввалившиеся в комнату и, как всегда, спорящие Юриник с Дорокорном. Оказывается, под утро Дорокорн проснулся от какого-то шороха, исходящего из-за двери. Он разбудил потихоньку Юриника, и они, уже вместе подкравшись к двери, слегка приоткрыли её. Источником шума был крадущийся, словно вор, Корнезар с вороном на плече. Но, что самое удивительное: он был со своим походным рюкзаком и полностью экипирован! Что означало только одно – побег от нас непонятно по какой причине. Зачем тогда было тащить нас сюда, чтобы потом бросить и сбежать? Вот по этому поводу друзья и спорили, выдвигая версии одна нелепей другой и удачно опровергая версии друг друга. Дормидорф слушал их, слушал, а потом и говорит:

– Да не спорьте вы уже, лично мне всё понятно! Всё просто, как лосиная лепёшка в ясный день, но понял я это именно благодаря вашему спору, как это ни удивительно.

Спорщики синхронно замолчали, так же синхронно повернулись в сторону говорившего и опять синхронно закрыли и снова открыли рты, замерев в немом вопросе.