Влад Поляков - Стальная корона

С момента смены власти в Йомсборге прошла всего неделя, а уже почти ничего и не напоминало о случившемся. Разрушений не было, трупов… почти не было. Ну а побитые морды у немалого количества народу и раны – так тут всегда что-нибудь да случается. А хольмганги «до первой крови» – дело совсем обыденное. Да и немногие из братства всерьез собирались грустить по павшему с местного «трона» ярлу. Оказался слаб настолько, что тебя сверг родной брат, всегда до сего момента бывший тебе опорой? Значит, во многом твоя вина. Тем паче, что это и было реальностью. Сигвальди сам вырыл себе глубокую яму, сам в нее и рухнул. Хорошо хоть других за собой не утащил, по большому-то счету!

Сынок Хакона Могучего, Эрленд, уже уехал вместе с советниками и сопровождающими. Перед его отъездом еще разок виделись, разговаривали. На сей раз больше на тему произошедшего в Йомсборге.

Насчет смены власти у йомсвикингов ему было… глубоко и далеко. Зато Хакону, как оказалось, не совсем. Сигвальди был для норвежского конунга тем, кто выступил против него на стороне заклятого врага, Свена Вилобородого. А вот к Торкелю Высокому таких явных претензий уже не наблюдалось.

Видок у Эрленда перед отъездом был откровенно довольный. Причина? Знакомая и очень сексуальная, мне не понаслышке знакомая. Я про Елену, которая сноровисто проскользнула в постель к сыну Хакона, причем не столь удовольствия ради, сколько для пользы дела. А там, в промежутках между интимными радостями, прощупывала норвежца насчет намерений его папаши. Оказалось, никаких подводных камней не было. И не мелочь, и приятно. Главное, что все остались довольны. Елена – приятно проведенным временем и полученными сведениями, Эрленд – по сути тем же самым. Да и намекал своей нечаянной любовнице, что будет рад при случае продолжить знакомство. Хотя… зная нелюбовь сестричек к продолжительным связям… сомнительно.

Оставалось лишь попрощаться с Йомсборгом на достаточно долгий срок. Надеюсь, что в следующий раз, когда меня сюда приведет необходимость или просто желание посетить это место, он уже будет полностью отстроен. И с дружелюбностью местной власти проблем не возникнет!

Март (бересень), 990 год. Рим

Рим гудел как растревоженный пчелиный улей. Гул начался три дня назад и не стихал. Более того, все, от последнего простолюдина до патрициев из знатнейших семей Романии, понимали – это только начало.

Покушение! На императрицу-мать! На регентшу, одну из двух, которые и управляли громоздким телом и сложной душой Священной Римской империи. И пусть оба фанатика были убиты – один бдительной охраной, а другой случайно завидевшими угрозу добропорядочными и христолюбивыми римлянами, – это не отменяло случившегося. Императрица-мать пока еще не уехала из Вечного города, но скрылась в одном из дворцов и окружила себя несколькими кольцами охраны. По слухам, она не собиралась покидать город до тех пор, пока не будут найдены и показательно казнены те, кто вложил в руки безумцев остро отточенные кинжалы. Да и хранитель Святого Престола, викарий Христа Папа Иоанн XV произнес пылкую речь. В ней он грозил преступникам карами земными и небесными, обещая сделать все, чтобы злодеяние не осталось безнаказанным не только для задумавшего оное, но и для его самых отдаленных пособников.

Речь была впечатляющей, зажигающей, напутствующей. Ну да чего иного следовало ожидать от наместника Бога на Земле. Был ею доволен и сам ди Галлина Альба. Не зря же эта речь была заготовлена еще задолго до состоявшегося покушения. А вдохновение… Ощущения от удачно воплощенного в жизнь замысла кружили голову не хуже старого вина, придавали легкость мыслям и огонь произносимым словам.

Тот же самый огонь не оставлял понтифика и тогда, когда он явился в дворец, где находилась немного испуганная и очень сильно злобная Феофано, императрица-мать. Ни малейших подталкиваний императрицы в нужную ему сторону! Просто выражение сочувствия, заботы, готовность оказать любую помощь словом и делом. Не зря же он привел с собой один из наемных отрядов, каковых в Италии всегда хватало. С указанием окружить дворец, где расположилась регентша империи, кольцом охраны. Еще одним кольцом, в добавление к уже существующим.

Подобные проявления заботы и тревоги были приняты Феофано… надлежащим образом. В «искреннюю любовь» понтифика к тем, кто сильно влиял на большинство его действий, хитрая византийка не верила, но вот в то, что Иоанну XV, с его врагами внутри самого Рима, требуется и будет требоваться помощь империи… О, вот в этом она была уверена! Нынешний Папа в ее глазах не дотягивал до действительно сильной фигуры, не говоря уже о том, чтобы у того появилось желание стать не фигурой, но игроком. Отсюда и… не то чтобы доверие, но полная уверенность, что понтифику никак не выгодна ее смерть.