Владимир Поселягин - Маг. Школа

– Хорошо, – кивнул тот и, прихватив двух медсестёр или санитарок, не знаю, кто они были, скрылся в тамбуре ближайшего вагона.

– Вы можете и мышечную массу восстанавливать? – спросила военврач, наблюдая, как лейтенант облизывает испачканные маслом пальцы.

Пирожок он уже съел и взял протянутую мной флягу, жадно приникнув к горлышку.

– Всё могу, лишь бы голова была на месте и с момента гибели прошло не более трёх минут. О лейтенанте могу сказать так: он может восстановить массу естественным способом, или я могу ему помочь, но еды много надо.

– Это понятно. Для такого дела и НЗ не жалко использовать. Хочу посмотреть на результат. Ежова, бегом в моё купе и принеси сидор, он лежит на верхней полке.

Санитарка рванула к вагону, а военврач повернулась ко мне и извиняюще пояснила:

– Продовольствия у нас очень мало, но, чтобы увидеть результаты, я готова его потратить.

– Ясно, – кивнул я и, пока санитарка бегала, присел рядом с лейтенантом, который слушал нас с живым интересом. Флягу он уже осушил, и я, достав из своих запасов последний пирог, нарезал его и кивнул танкисту: – Ешь.

Того упрашивать не надо было: схватив в обе руки по куску, он стал жадно есть, а я изредка проводил руками над его телом. Результаты было видно невооружённым глазом. Когда он доел пирог, то выглядел уже не дистрофиком, а просто очень худым. Так как я использовал все запасы, что он наел, а лейтенант оставался всё таким же голодным, то встретил санитарку с сидором облегчённым взглядом.

– Потрясающе! – пробормотала военврач и снова склонилась над танкистом.

Она начала над ним колдовать: выудила из кармана градусник, поставила, прослушала грудь… и всё тому подобное, даже встать ему велела, а меня отвлёк тот врач Игорь. Он оказался хирургом и имел довольно непростой, жёсткий характер.

Он доложил мне, а рассказ действительно был похож на доклад, что шесть командиров имеют нужную мне информацию. Причём один из них – старшина.

– Отлично, – обрадовался я и, велев Вихрову встать на часах у моего танка, – а то мало ли, оберут его, вон сколько легкораненых ходят, десятка два, – направился следом за хирургом в вагон.

Лютову трогать сейчас не следовало, она вся ушла в исследование танкиста.

Большая часть командиров знали один, максимум, два склада, с которых получали вещевое довольствие. Я быстро записал координаты. Но последний раненый, в звании майора и без обеих ног, который колыхался на грани сознания, был начальником одного из таких корпусных складов и мог многое рассказать, но не хотел это делать. Хирург его убеждал и так и эдак, поэтому, отодвинув врача в сторону, я жёстко сказал:

– Слушай, майор, пока тут ты кисейную барышню изображаешь, твои боевые товарищи умирают от ран, только что две души начали возноситься. На хрена ты скрываешь координаты, если они уже у немцев? У тебя есть шанс спасти своих сослуживцев, товарищей, за уже ненужную информацию, а ты тут ни мычишь ни телишься.

Чтобы тот не потерял сознание, я наложил на него пару «Малых исцелений», и он какое-то время чувствовал себя вполне нормально.

– Это так? – спросил он у хирурга Игоря.

– Да, есть шанс, – кивнул тот. – Своими глазами видел, как он вылечил полностью обгоревшего лейтенанта, вон он, за окном босиком по траве ходит и приседает, как ему Лютова велит.

– У меня под койкой сидор, там планшет. В нём координаты не только моих складов, но и всех соседних нашего края. Там почти две сотни обозначений. Большую часть формировали за счёт запасов с моих складов, – наконец ответил майор и добавил: – Ты обещал, парень.

Я достал из сидора планшет, с интересом просмотрел указанную на карте информацию и кивнул:

– Я всегда выполняю свои обещания. – Повернувшись к хирургу Игорю, сказал: – Вы свою сторону договора выполнили, всё, что нужно, я получил, теперь моя очередь, но есть одна проблема.

– Какая? – насторожился тот.

– Вы лейтенанта после того, как он восстановился, видели?

– Продовольствие?! – ахнул тот. – Чёрт, у нас нет продовольствия!

– Ну почему нет, – помахал я планшетом. – В шестнадцати километрах отсюда находятся дивизионные склады одной из частей второй линии, а это восемь длиннющих бараков, набитых продовольствием и вооружением. Могу предложить вам вот какую идею: я восстанавливаю всех раненых, у которых последствия лечения не будут такими, как у лейтенанта, потом формирую из них небольшую боевую группу и двигаюсь к складам. С охраной я разберусь сам, бойцы мне нужны исключительно как грузчики, и то только для продовольствия, которое отправится к вам, а я забираю оружие. Мы возвращаемся, я восстанавливаю особо тяжелораненых – и всё, моя сторона договора выполнена. Что вы будете делать дальше, ваши проблемы, а я навещу все остальные склады, указанные на карте.