Игорь Леденёв - ТАЙНА ЗОЛОТОГО ОРЛА

Мраморный холл встретил приятной прохладой. Возле входа, примерно на том месте, где Кобо влетел в стену от могучего удара Степана – приветливая старушка-билетёр, уютно расположилась за маленьким столиком с резными ножками. Подкрученные седые букли опрятно обрамляют испещрённое морщинами лицо. Завидев посетителей, старушка, обрадовано поздоровалась. Мелкие морщинки растянулись в доброй улыбке. Эльфина протянула несколько монет, бабушка дала три жёлтых жетона.

С замиранием сердца, двинулись по широкой лестнице с массивными белыми перилами. Каждый шаг давался с трудом. Сердце бешено колотилось. Наконец, дошли до компактной лестничной клетки. На мраморной стене заметны изломанные трещинки – остатки огненных потоков Кобо. Андрюша с Димой переглянулись.

Огромный зал встретил величественным молчанием. Посетители отсутствовали. Троица остановилась посреди безмолвного помещения. Сквозь вытянутые окна весело льётся свет, образуя прямоугольные треугольники на лепных стенах. Грушевидные, хрустальные люстры застыли, торжественно поблескивая преломлёнными лучами. Кажется – время остановилось, сейчас бесшумно откроется дверь и медленно войдёт Натали в тяжёлом, дворянском платье.

Дима вспомнил те роковые события: искажённую злобой морду Кобо и стройную фигурку княжны, закрывшую их от смертоносного огня. Андрюша огляделся – бесконечная тоска читалась в его глазах.

Двинулись дальше, в маленькую домовую церковь. В храме всё осталось по-прежнему. Огоньки лампадок наполняли помещение приятным теплом. У алтаря, слегка наклонив голову к иконе, стоит подтянутый священник. Святой отец оглянулся, сдержанно поздоровался. Правильный овал лица с аккуратной тёмной, бородкой, умные, добрые глаза. Мальчики остолбенели. Это тот самый священнослужитель, предупредивший их в Сретенском соборе в 1909 году.

– Это, … Вы, нас предупредили в 1909 году? – робко, спросил Дима.

Священник приветливо улыбнулся, кивнул.

– Некоторые вещи нужно понимать без вопросов, – назидательно, ответила Эльфина.

Церковь такая же, как и в тот судьбоносный день. Не хватает только … Натали. Андрюша застыл перед иконой Божьей Матери. Дева Мария с грустью смотрела на печального юношу.

Прошло довольно много времени, но Андрей не собирался уходить. Эльфина тихо подошла к нему, легонько дёрнула за рукав.

– Андрюша! Нам пора.

Нехотя, он повернулся к выходу.

Вышли на воздух. Улица окатила жаром лета и ленивым шелестом листвы. Дорошенко угрюмо молчал. Эльфина ласково взяла его под руку.

– Садись в машину, погрустневший мальчик.

Диму слегка покоробило от слов девушки. Мучительно захотелось, чтобы Эльфина так же обратилась к нему, нежно взяла за руку и пристально глянула в глаза.

– Сейчас кое-что Вам покажу, – улыбнувшись, молвила девушка, и повернула ключ зажигания.

Машина легко тронулась и сразу свернула в узкий переулок. Пропетляв вылизанными кварталами, выскочили на шумную улицу Тараса Шевченка. Бесконечным частоколом замелькали аккуратно выкрашенные фасады, украшенные золочёными колоннами, гипсовыми нимфами вровень с вытянутыми окнами и могучими атлантами, держащими массивные балконы. На первых этажах ярко сверкали нарядные витрины.

Неожиданно открылась широкая прямоугольная площадь – с двух сторон прекрасные старинные здания, в глубине – монументальный Всесвятский собор. Золотые треугольные купола ярко блеснули. В следующую секунду собор скрылся – снова замелькали роскошные фасады и нарядные витрины.

– Это что, бывшая базарная площадь? – не мог поверить своим глазам Дима, внимательно всматриваясь в рослые шестиэтажные здания и с трудом узнавая в их совершенной архитектуре прежние двухэтажные облупленные домишки.

– Да, это бывшая базарная площадь. Рынок перенесли в другое место, здания по периметру перестроили, собор восстановили. Помнишь, Дима, тебе приснилось, как этот собор разрушили … черти?

Томин вздрогнул. Он отчётливо вспомнил свой сон у Михайленка – клубы чёрного дыма, падающие с грохотом купола и гогочущих косматых чертей.

«Ай да Эльфина! Как она может такое знать?»

Снова выехали на Круглую площадь. Машина ещё раз объехала Корпусный и повернула на Октябрьскую. Впереди, во всю ширину улицы, стала видна башня Шухова – огромный ажурный конус, увенчанный пузатой, стеклянной конструкцией, коротким золотым шпилем щекотал лёгкие облака.

Сооружение выныривало из земли посреди площади Зыгина. К перекрёстку, под острым углом, сходились четыре улицы. Поток машин вливался под башню через высокие арки, где было организовано круговое движение. В середине плетёной конструкции скользили стеклянные лифты.