Юрий Корчевский: Сторожевой полк. Княжий суд

Оставшуюся половину дня оказывали помощь раненым, формировали обозы, отправляли покалеченных на свою землю. С обозами уходила и часть ратников для охраны.

Следующим днем рыли братскую могилу да хоронили погибших. Уморились ратники, едва успели на третий день упокоить убитых.

Воеводы потрепанных полков собрались на совет. Проводили его прямо на воздухе. Стоял вопрос – что делать? Идти на Казань, выполняя указание государя, или бить ему челом, пытаясь убедить его завершить поход?

Все военачальники понимали, что продолжать поход и идти на Казань – самоубийство. Пушек, равно как и припасов к ним, нет, продовольствия не хватает, в полках большой некомплект из-за потерь. А самое главное – время! Середина августа, уж Яблочный Спас позади, вчера Успение Пресвятой Богородицы было. Тут дай бог к осени, с ее дождями и непролазными дорогами, до городов своих добраться. А ежели раньше обычного задождит? В осень Казань осаждать – немыслимое дело, это ведь не на месяц осада. Зима грянет – как в чистом поле выжить? Костры от стужи не спасут. От холода и голода потеряем войско. «Нет, надо возвращаться», – в этом все были единодушны.

Стали думать, как о бедах да нужде написать, чтобы отход наш не выглядел трусливым бегством. Пошумели и, поскольку договориться не удалось, решили собраться на другой день. Как в поговорке – утро вечера мудренее.

А тут гонец приказ от князя Вельского привез – поход закончить ввиду потерь и недостатка припасов.

Первыми возвращались обозы, вместе с ними двигалась пехота, и последней – в арьергарде, прикрывая отход, шла конница. Распоряжение правильное. Если конница уйдет первой, пехоту просто стрелами изведут.

После боя на Итяковом поле татары притихли, но, заметив наш отход, не преминут воспользоваться возможностью напоследок потрепать отходящие рати.

На следующий день – равно как и на второй и на третий – мимо нашего лагеря тянулись обозы с ранеными, оружием убитых, шли колоннами пехотинцы. Осунувшиеся, усталые, с грязными от дыма костров, пота и пыли лицами, они тянулись нескончаемой колонной.

Затем настал черед конных. Ушел полк Левой руки, остатки Большого полка, полк Правой руки и последним – мой Сторожевой полк. По уложению при всех передвижениях он прикрывал тылы – что в наступлении, что при отходе. Нам и досталось по самое некуда.

Большие и малые группы легковооруженных татар шли по пятам Сторожевого полка, догоняли, осыпали градом стрел, выбивая моих бойцов, и исчезали, не принимая сабельного боя. Вымотали вконец!

Я решил сам устроить на них засаду. Набрал добровольцев с полсотни, выбрал место поудобнее, подходящее для внезапного нападения. Здесь дорога тянулась по полю между рощицами, а слева была лощина. С дороги ее и не видно, а полсотни всадников укрыть там можно.

Так и сделал. Едва весь полк прошел большую часть поля и оказался на открытом месте, как появились татары. Подскакали поближе к хвосту отходящей колонны, метров за сто – сто пятьдесят, и давай стрелы метать.

Развернулась последняя сотня полка – и на них. Татары по своему обыкновению боя не приняли, луки в колчаны убрали и попытались скрыться. А из лощины им наперерез мои добровольцы выскочили. Попали татары в клещи и после короткого и ожесточенного боя полегли все. Мы тоже бойцов потеряли, но немного; зато присмирели татары и уж не нападали более. Следили дозорами издалека, но ближе версты не приближались, – значит, запомнили урок.

Наступил самый сложный момент – переправа через Волгу.

Если на этот берег нас перевозили на лодках, то теперь реку надо было переплыть самим. Река широкая, течение сильное, но это преодолимо. Оружие и вещи – на лошадь, да повыше – на седло, чтобы вода не замочила. А ратники плывут рядом, держась за лошадь – кто за стремя, кто за хвост. Учитывая, что плавать умели немногие, переправа вызывала страх.

А у меня голова болела о безопасности всего полка. Дать отпор с воды, на плаву, невозможно. Как пить дать татары воспользуются беззащитностью конницы. Для них ведь стрелять с берега по плывущим – забава и удовольствие.

Надо во что бы то ни стало помешать татарам расстреливать рать при переправе.

Я оставил своих воинов – из оставшихся людей Федора и Макара, из тех, у кого были пищали и порох. Бойцов уложил на небольшой пригорок, а лошадей распорядился спрятать в камышах. Для себя решил, что уйду в числе последних, когда полк переправится.

Когда появился отряд татар, часть воинов уже успела перебраться на тот берег, однако большая часть полка была еще в воде.