Александр Санфиров - Начало звёздного пути

«Ну вот почему Господь ума ему не дал? За что такая напасть на Лазаревых нашла?» Когда семнадцать лет назад ее невестка родила долгожданного первенца, семья была не в пример больше, чем сейчас. Столько было радости! Но потом, когда внучок пошел только в два года и не заговорил в три, в деревне пошел слух, что Коленька – юродивый. Наверно, это как-то повлияло на невестку, потому что после этих родов детей у нее не было много лет. А сын повадился пить горькую. И хотя с оброком они справлялись, но семья стала нищать. В прошлом году же свалились сразу все несчастья, Егорка – отец Мыколки, провалился под лед на извозе и вскоре умер. А жена, забеременев под тридцать пять лет, умерла в родах весной вместе с рожденным ребенком. Вот и остались горевать бабка с внуком-дурачком. Такие невеселые мысли бродили в голове у бабки Глафиры, когда она начала расталкивать еще спящего Мыколу.

Вот его нечесаная лохматая голова появилась из-под одеяла и удивленно обвела все глазами. Мыколка вскочил и как обычно начал ныть, прося чего-нибудь съесть.

Бабка подтолкнула к нему деревянный ковш с квасом и засохший сухарь.

Парень радостно заулыбался и шмыгнул носом, из которого опять потекли сопли. Он нахмурился, поднял с пола тряпку и аккуратно вытер себе нос.

Бабка ахнула и, открыв рот, уставилась на внука.

– Мыколка, что стряслось с тобой? Всеблагой Господь на небесах, парень нос вытер, когда такое было?! – воскликнула она.

Но внук неожиданно уселся на пол и начал что-то искать, он перешарил всё на полу, зачем-то залез в свою торбу и, не найдя ничего, горько заплакал, сидя на полу.

– Мыколушка, родненький, скажи чего хоть ищешь? – запричитала бабка.

Тот, всхлипывая, начал говорить.

– Баба, рубить дуб, камень, вот сюда, камень был, здесь.

– Так ты камень, что ли, около дуба нашел, – догадалась бабка, – и сюды принес?

Внук радостно закивал головой.

Теперь к его поискам присоединилась и бабка Глафира, но они оказались безуспешны, найти камня так и не удалось. Поиски пришлось прекратить, потому что надо было идти собирать коров.

Мыколка повел коров на пастбище, все было вроде как обычно, но мир вокруг казался совсем другим, и в его голове один за другим возникали странные мысли.

– Интересно, а почему я пасу коров? – спросил он у бабушки, перед тем как выйти из дома.

Та посмотрела на него ничего не понимающим взглядом и упала в обморок.

– Баба, баба, проснись! – кричал Мыколка и тряс старуху за плечи.

Бабка открыла глаза.

– Перестань трясти, всю душу вытрясешь, – буркнула она, – так, что молвил про пастьбу? – с подозрением спросила она.

– Баба, почему я пасу коров? – вновь повторил свой вопрос Мыколка.

На этот раз бабка в обморок не упала, она сидела, смотрела на внука, а ее губы шептали:

– Чудо, воистину чудо Господне довелось узреть, дурак поумнел.

К Искину АР-345 от модуля ХХ02:

Сообщаю, исправление нарушенных нейронных связей проходит успешно, карта исправлений полностью усвоена реципиентом. Начинается период накопления информации. Модуль установился в грудной клетке аборигена и не мешает его жизнедеятельности, начата перестройка организма, для уменьшения вероятности гибели аборигена.

Если бы коровы были разумны, то сегодня они бы весь день потратили на обсуждение изменений в поведении своего пастуха. Вместо того, чтобы, как прежде, улечься спать на полдня и больше ничем не интересоваться, он копался около дуба, разрывал палкой почву, а потом, спустившись к реке, стал разглядывать журчащие по камням водные струи.

Он долго вглядывался в свое отражение в быстро бегущей воде, а затем храбро прыгнул туда. Выскочив оттуда с дикими воплями, он начал бегать по песчаной отмели, снова падал в воду, барахтался там не меньше получаса, затем вылез из нее, дрожа от холода и возбуждения. Недовольно поглядев на мокрую одежду, он стянул ее с себя и кинул на траву. Все еще жаркое августовское солнце и легкий ветерок быстро высушили покрывшуюся мурашками кожу. Промытые белокурые волосы, подстриженные под горшок, слегка кудрявились.

Сейчас ни одна бы соседка из деревни не признала в этом стройном мощном юноше замызганного деревенского дурачка.

Стоя голышом, он удивленно рассматривал свою руку, до того как купаться, он поранил ее острым сучком и сейчас тщетно пытался найти раненое место. На левой кисти не было ни единой царапинки.

Он поднял одежду и попытался надеть, но тут скривился от запаха, которого до этого момента не замечал. Подумав, он поднес свою руку к носу, затем так же обнюхал одежду, со скривившимся лицом, схватив свои тряпки, вновь помчался к воде и начал неуклюже их полоскать. После полоскания попытался неуклюже отжать одежду, при этом та начала подозрительно трещать, неизбежное произошло – старье, не выдержав напора сильных молодых рук, порвалось пополам.