Олег Кожевников - Комкор

Вопрос сидел занозой в голове, когда я слушал доклад командира зенитной батареи, продолжал мучить мой воспаленный мозг и во время осмотра позиций, занятых его группой; только когда мы дошли до еще недоделанных 6-й ПТАБР сооружений оборонительной полосы, у меня в голове прояснилось. А именно – стало ясно, как хоть немного укрепить оборону на этом участке. Решение пришло, когда старший лейтенант стал рассказывать о том, что приданный его группе бронеавтомобиль сержанта Ковалева потерял ход, что пришлось его буксировать, и теперь, мол, боевое охранение у него не мобильное – его роль выполняет пулеметное отделение, окопавшееся в километре от этого места. Сам БА-10 занимает сейчас оборону рядом с шоссе – его еле удалось оттащить в небольшую ложбину, которая хотя бы немного может служить защитой от авиации.

Потом старлей начал оправдываться, почему его группа еще не закончила обустраиваться на новом для них месте. Основную вину за это торможение он перекладывал на злосчастный бригадный броневик; ведь его первоначально оставили на дороге, а потом, когда были доставлены пушки на позиции, двум грузовикам пришлось возвращаться, чтобы буксировать этот тяжеленный бронеавтомобиль; порвали один трос, пока его довезли, и еще два, когда затаскивали в ложбину. Кроме водителей грузовиков этим делом занимались бойцы еще двух отделений, вместо того чтобы спешно подготавливать позиции для обороны.

Я не осудил старшего лейтенанта за это, такие вещи – обычное дело в нашей службе. Наоборот, ему стоило бы объявить благодарность за то, что, несмотря на все трудности, группа вышла на позиции вовремя и, в принципе, была вполне готова отразить первый наскок гитлеровцев, но я не стал отвечать лейтенанту, так как всем моим существом теперь владело только одно желание – быстрее обратно, в дивизию, к рации. Я вдруг резко оборвал речь старшего лейтенанта:

– Все ясно, товарищ старший лейтенант! Понятно – вы выложились по полной, но кому сейчас легко? Продолжайте укреплять оборону, а мне нужно срочно уезжать в дивизию, подгонять другие подразделения, чтобы вам здесь не одним держать оборону. Делать ты знаешь что – учить не нужно.

Я пожал руку старшему лейтенанту, крикнул лазившим по недоделанному противотанковому рву Шерхану и Якуту, чтобы срочно бежали к «хеншелю», и быстрым шагом направился к грузовику. Через час уже нервно курил возле входа в палатку радиоузла моторизованной дивизии – связь отсутствовала. Весь радиоэфир был засорен настолько, что не удавалось связаться не только с расположенными недалеко штабами танковых дивизий, но даже со сверхмощной радиостанцией бронепоезда. Немцы как с цепи сорвались, казалось, что все имеющиеся у них радиостанции разом вышли в эфир. По-видимому, у них со связью тоже было не все в порядке, и всегдашняя немецкая аккуратность сменилась бардаком: масса радиостанций работала без всяких шифров – открытым текстом; в эфире стояла ругань и требование оказать срочную поддержку с воздуха, одним словом, чувствовалось, что вермахт начал буксовать, и не только на нашем направлении. Например, когда радист стал по моей просьбе сканировать диапазон, на котором могла работать радиостанция бронепоезда, мы наткнулись на передачу 6-й немецкой танковой дивизии. Она велась открытым текстом, и какой-то полковник Раус просто умолял прислать бомбардировщики: его дивизия, входящая в 3-ю танковую группу, не могла больше продолжать наступление, а затормозил ее в районе литовского города Рассеняй всего лишь один тяжелый русский танк. Из истерических криков по рации можно было понять, что все артиллерийские системы дивизии оказались бессильны перед этим бронированным монстром. Какой-то чин из вышестоящего штаба приказал полковнику уничтожить этот танк 88-миллиметровыми зенитками, заявив, что у авиации сейчас есть более важные задачи. Услышав эти слова, полковник буквально вскипел и стал кричать, что они уже и так потеряли одно 88-миллиметровое орудие, вместе с расчетом, в схватке с этим голиафом, и всё без толку; что его можно поразить только с воздуха. Потом он заявил, что потери дивизии колоссальны, что артиллерия против этого монстра бессильна; что он легко уничтожил батарею новейших 50-миллиметровых противотанковых пушек лейтенанта Венгенрота, и даже атака танкового батальона майора Шенка не принесла никаких результатов, только местность вся задымлена от горящих немецких танков.

– Авиация, только авиация даст возможность дивизии наступать дальше, – твердил, как заклинание, этот полковник Раус.