Олег Кожевников - Комкор

Движение мы начали, когда солнце уже скрывалось за горизонтом, и сумрак окутывал землю, а когда добрались до поворота на Михалово, стало совсем темно, и скорость передвижения колонны упала до черепашьей. Теперь не было танков, пробивающих коридор, нам приходилось своими силами таранить препятствия, преграждающие путь. Слава богу, не было того кошмарного затора, как на перегоне между Волковыском и Слонимом. Разбомбленная и брошенная техника, конечно, встречалась, но на этом участке шоссе сквозь нее хотя бы можно было протиснуться. Теперь тараном, пробивающим путь всей колонне, служил трофейный «хеншель». Тяжелогруженый, с усиленным бампером и мощным двигателем, он показал себя в этом деле гораздо эффективней, чем бронеавтомобиль БА-10, который первоначально шел в голове колонны. До шоссе, ведущего к Гродно, мы двигались более двух часов, а это всего-то каких-то тридцать километров. Зато потом, уже после объезда Белостока, дорога стала почти свободной, и скорость движения резко увеличилась. Разрушительных последствий бомбежек больше не наблюдалось, только иногда встречалась брошенная военная техника; шоссе прорезало Супрасельскую пущу, и кроны мощных деревьев надежно маскировали асфальтовое полотно, значительно затрудняя наблюдение с воздуха.

К месту сосредоточения дивизий мехкорпуса под Сокулками колонна прибыла в 01:25, а через десять минут я уже свирепствовал в штабе 4-й танковой дивизии: раздавал фитили направо и налево; отстранил от должности некоторых командиров, а двоих и вовсе арестовал, отправив с охраной на нашу передвижную гауптвахту, которой стал «хеншель». Арестованных мною начальников разведывательного отделения и снабжения ГСМ в дальнейшем ждал трибунал. Через полтора часа похожая картина наблюдалась уже в 7-й танковой дивизии, а в четыре тридцать утра я добрался и до штаба 29-й моторизованной. Уже почти шепотом (голос был совсем сорван) принялся распекать командиров, но по всему было видно, что для них такое злобное шипение звучало еще зловещей; еще бы, когда в один миг четверо снято с должностей и арестовано двое. Так что командиры почувствовали немалое облегчение, когда я приступил, наконец, к деловой части беседы, при этом, как прежде в танковых дивизиях, задачи ставил конкретные и вполне достижимые. Теперь уже командиры не могли ссылаться на полное отсутствие ГСМ и недостаток боеприпасов.

Из штаба 29-й моторизованной дивизии вышел совершенно вымотанный, только звенящая пустота внутри и полное равнодушие к окружающему миру. Казалось, меня уже ничто не могло тронуть, я выжал из себя все, что мог, отдал всю энергию другим людям, только чтобы они верили в победу. Однако уже через минуту, по привычке оглядев небо, про себя отметил, что немецких самолетов не видно, и поинтересовался у ожидавшего меня Шерхана – не появлялась ли после восхода солнца немецкая авиация? Он сказал, что не заметил ни одного самолета, а я с небывалым равнодушием констатировал про себя: «Надо же, получается, что рейд отряда Половцева получился вполне удачным; видно, ребята ошеломили люфтваффе, коль оно оставило без внимания столь опасную для правого фланга группы Гота русскую группировку».

Приняв это для себя как факт, я тем временем, вместе с Шерханом, который шел позади, приблизился к «хеншелю» (нашей мобильной гауптвахте) и приказал охране выгружать заключенных. Даже Шерхан напрягся, решив, что я сейчас же велю расстрелять этих людей. Только зря он воспринял мое теперешнее состояние как крайнее ожесточение и снял автомат, чтобы исполнить соответствующий приказ; я всего лишь дал указание командиру охраны отконвоировать арестованных в сарай, который стоял неподалеку и, назначив часового, остальным бойцам разрешил отдыхать. Потом, повернувшись к Шерхану, приказал:

– Наиль, дуй к Якуту, пускай он лошадей возвращает, продолжаем движение на «хеншеле»; коли немецкая авиация отсутствует, поедем на трехоснике, нечего время терять на конные поездки.

Так что, несмотря на весьма аморфное состояние, я продолжал выполнять программу, заложенную еще до поездки в моторизованную дивизию. Было запланировано проинспектировать создающийся оборонительный узел, вот я и собирался это сделать, только раньше больше думал о безопасности и собирался эту поездку совершить по лесу верхом на лошадях, а сейчас думалось – а плевать, проскочим и на автомобиле.

Пока Шерхан бегал за Якутом, я объяснил Синицыну, куда едем, и вскоре ощутил себя в каком-то непонятном состоянии – то ли сон, то ли что-то промежуточное. Окружающий мир вдруг как бы исчез, а мозг продолжал четко работать, подробно анализируя то, что происходило в штабах дивизий, и в конце концов зациклился на вопросе организации узла обороны, куда я и собирался сейчас ехать. Надо было еще раз собственными глазами взглянуть на то место и проверить, верные ли позиции выберут для обороны зенитная батарея, пулеметный взвод и сводная рота 58-го железнодорожного полка. Эта сборная солянка должна была прибыть на позиции еще в 02:00. Ничего страшного, что бойцы нахватаны из разных подразделений, ведь они являются только передовой группой, можно сказать, боевым охранением более мощного подразделения, которое и займет укрепления, созданные 6-й ПТАБР.