Василий Сахаров - Северная война

И опять, уже в шестой или седьмой раз, Седрик не смог заснуть и вновь подсел к костру. Он достал меч и точило, приготовился подправить щербинки на лезвии, но тут проснулся его командир Людвиг фон Уттенхайм. Многое повидавший на своём веку рыцарь кинул взгляд на своего молодого товарища, зевнул и сел напротив Зальха:

– Что тебя гнетёт, Седрик?

– Не знаю, – покачал Зальх головой и раскрытой ладонью прикоснулся к груди в районе сердца. – Всё время как-то неспокойно и кажется, что враги рядом.

– Ты сам себя накручиваешь, мой друг. Охрана у нас превосходная, и язычникам к нам не подобраться. Егери, собаки, боевые дозоры и охранение в лагере. Всякие передвижения между отрядами запрещены, в войске царит железный порядок. Так что пусть венеды сидят в лесах, а мы должны выспаться, ибо утром вновь начнётся марш.

– Да-да, – покивал Седрик, – но спокойствия почему-то нет.

– И давно у тебя такая бессонница?

– Вчера ещё спал хорошо, а сегодня не могу.

– Ладно, тогда и я с тобою немного посижу. – Уттенхайм снова зевнул, подбросил в огонь сучковатую палку. – Как тебе наше пополнение?

Вернувшийся из Дании отряд фон Уттенхайма почти сразу же развернули в сотню лёгкой кавалерии, и Седрик стал заместителем командира. Поэтому теперь отвечал не только за себя, но и за наёмников, оказавшихся под его рукой, и вопрос Людвига мог быть расценен либо как дружеский, либо как служебный. Но поскольку рядом никого не было, Зальх ответил Уттенхайму как другу:

– Наёмники – воины хорошие, рубаки сильные и службу знают, но как люди – полное дерьмо.

– Почему ты так решил? – усмехнулся командир сотни.

– В трудный момент они могут нас предать, сбегут с поля боя и оглядываться не станут. Поэтому я им не доверяю.

– А-а-а… – протянул Уттенхайм, – вот ты о чём. Так и я им тоже не доверяю, Седрик. На то они и наёмники.

– Но мы идём в Крестовый поход, и звание крестоносца обязывает истинного католика ко многому.

– Да ладно тебе, Седрик, – поморщился сотник. – На мой взгляд, всё гораздо проще. Здесь, в нашем лагере, несколько десятков тысяч человек, и у каждого свои причины принять участие в Крестовом походе. Одни, как ты, идут мстить и добывать славу. Другие желают заработать деньжат. Третьи ищут новых земель и покорных сервов. Четвёртые мечтают получить отпущение грехов. Ну и так далее. Поэтому поменьше слушай священников и больше думай о том, как выжить, ибо это будет нелегко.

– Я так и делаю, но всё равно не понимаю, как можно носить плащ с крестом и одновременно быть безбожником?

– Всё чепуха. Главное, что у нас общая цель – уничтожение венедов как силы и захват их территорий, а остальное пока не столь уж и важно…

Неожиданно левее конного отряда Уттенхайма, в самом центре лагеря, пропела тревожную песнь звонкоголосая сигнальная труба. Рыцари одновременно вскочили, и Седрик выдохнул:

– Язычники!

– Да, – согласился сотник. – Предчувствия тебя не обманули. Поднимаем воинов!

– К бою! – во всю мощь прокричал Зальх.

Наёмники, кто не проснулся от рёва трубы, поднимались, повинуясь команде, и готовились к сражению. Рядом с конной сотней, окружая роскошный шатёр архиепископа Адальберта, стояли другие отряды бременского священнослужителя, где тоже началась суета. Воины под рукой главного церковного деятеля Священной Римской империи на севере были опытные. Поэтому всё делалось быстро и чётко. Спустя несколько минут крестоносцы облачились в доспехи и стали седлать лошадей, и пока оруженосец Зальха шваб Танкред Фельбен готовил для своего хозяина коня, Седрик взобрался на ближайшую телегу и с неё попробовал разглядеть, что творится ближе к центру лагеря, где происходили явно основные события этой ночи. Однако ничего толком не смог увидеть: между расположением архиепископских войск и центром было примерно четверть мили со множеством других отрядов, и всё это пространство покрывало зарево пожаров.

Зальх спрыгнул наземь, машинально подтянул перетягивающий кольчугу ремень, и Уттенхайм спросил его:

– Что там?

– Не знаю. – Седрик перехватил из рук оруженосца повод коня. – Ничего не видно, а на слух определить не получается, гомон, лошади ржут, люди кричат. В общем, неразбериха.

– Ну и ладно. На нас пока не нападают, и то хорошо. Будем ждать приказов архиепископа.

Конники Уттенхайма замерли на месте. Наёмники разобрались по десяткам, а рыцари встали перед ними. Воины Господа ждали распоряжений своего нанимателя, который решил лично сопровождать крестоносцев в богоугодном походе, и вскоре они поступили. К Людвигу и Седрику подскочил запыхавшийся Максимилиан Улекс и выдохнул: