Василий Сахаров - Северная война

– Всё исполню.

Седрик поклонился и хотел выйти. Но в это мгновение сразу несколько стрел пробило полог шатра. Одна из них продырявила балахон Бернара, а другая сбила свечу, которая не потухла и упала на чашку с благовониями. Ароматические масла вспыхнули, и Зальх прыгнул на огонь. Сырыми сапогами германец затоптал пламя, а затем бросился к аббату. Рыцарь сразу отметил, с какого направления стреляли и, обхватив настоятеля, прикрыл его своим телом.

Шир-х! Шир-х! Новые стрелы, прорезая ткань, проникли в жилище аббата Клерво, и одна из них на излете отскочила от брони Зальха. После чего, чувствуя свою вину перед настоятелем, германец прошептал:

– Прости меня, святой Бернар. Я виноват и сейчас же найду злоумышленников.

Второй залп был последним, и настоятель, резко высвободившись из захвата паладина, повернулся к нему и прорычал:

– Да, найди их, Зальх! Найди! А иначе тебе придётся за это ответить! Живее! Ищи этих убийц!

Рыцарь выскочил на свежий воздух и споткнулся. Он посмотрел себе под ноги и замер. На холодной промёрзшей земле лежало тело Гильома де Фойе, которому венедская стрела попала в висок. Невольно в голове Седрика вновь всплыл разговор с этим молодым и жизнерадостным тамплиером, и паладин подумал, что, наверное, смерть, действительно, ходит с ним рядом и те, с кем он хотя бы немного сближается, неизменно погибают.

Впрочем, Зальха подгонял приказ Бернара, и он, отбросив мысли о смерти, стал действовать. Паладин быстро организовал воинов Господа и поднял тревогу в лагере. Половину ночи не выспавшиеся крестоносцы искали проникших в лагерь славянских витязей. Однако никого найти не удалось, зато паладин смог разобраться, каким образом убийцы проникли в лагерь. Оказалось, венеды шли вслед за отрядом Зальха, и как только рыцари помчались в лагерь, они налетели на обоз и освободили пленных варнов. Затем, насколько смогли, приблизились к шатру Бернара из Клерво и обстреляли его из луков, а когда их обнаружили, растворились в темноте.

Вновь появляться перед разгневанным проповедником паладину не хотелось. Но к полудню следующего дня он всё же предстал перед ним, ожидая очередного разноса. Но настоятель Клерво был спокоен, и, когда Зальх вошёл в его пробитый стрелами холодный шатёр, Бернар, казалось, совсем не замечавший мороза, сказал ему:

– Не вини себя, рыцарь. Ты сделал всё, что в твоих силах, а я был не прав. Не стоило мне посылать тебя на поиски витязей. Твоё дело – прямой бой, когда ты видишь врага прямо перед собой и можешь поразить его своим клинком, а следопыт и людолов из тебя плохой.

Седрик кивнул:

– Наверное, вы, как всегда, правы.

Бернар смерил Зальха оценивающим взглядом и отдал ему следующий приказ:

– Собирай воинов. Мы выступаем на Волегощ.

– Значит, военный совет одобрил ваш план?

– Разумеется. Поэтому готовься к большой битве, в которой ты покажешь всё, что умеешь.

– Слушаюсь, святой Бернар.

– Не называй меня святым, Седрик, ибо я таковым не являюсь.

Зальх помолчал, а затем упрямо мотнул головой:

– Нет, для меня вы уже святой.

– Что же, если тебе так удобнее и легче, пусть будет так, а святой я или грешник, решит Господь. Пока же иди и готовь воинов к походу.

Самый быстрый пернатый птах в мире, сокол-сапсан, пролетал над заснеженными лесами, дорогами, речушками, небольшими озёрами и сожжёнными деревнями. Хищник мчался с востока на запад, и когда внизу появилось множество облачённых в доспехи людей и лошадей, он уловил пожелание хозяина, который отправил его в полёт. Человек хотел, чтобы он покружился на одном месте, и сапсан сделал это. Крылья сокола слегка изменили наклон, и он пошёл по кругу…

Поджав под себя ноги, словно заправский азиат, я сидел на плетёном коврике в центре небольшой комнаты. Мои глаза были закрыты, и я ощущал себя частью парящего хищника. Это был мой седьмой опыт по использованию птиц, которых я получил, как часть выкупа за Алиенору Аквитанскую, и первый самостоятельный. Однако я не волновался, ибо, как показала практика, в этом деле нет ничего чересчур сложного. Надо только талант иметь, хотя бы небольшой, чтобы можно было настроиться на пернатого, сообразительное животное (это, кстати, чрезвычайно важно), и хорошего учителя. А поскольку мой ведовской талант продолжал расти, а ловчие соколы были породистыми птицами, и в собирающемся под стенами Волегоща венедском войске пребывало много волхвов, то проблемы не возникло. Жрецы Яровита объяснили мне, что делать, я попробовал передать одному из сапсанов свою волю, и хищник меня услышал. После чего он выполнил приказ. А дальше – больше. Контролировать птиц с каждым разом становилось проще, и наконец я отправил самого сильного из соколов навстречу приближающимся крестоносцам.