Егор Чекрыгин - Странный приятель. Тайна Врат

Риишлее сделал паузу и чуть нервно покрутил в руках вилочку для закусок.

— Но! Во всем этом есть большущее но ! — продолжил он уже очень серьезным тоном. — Боюсь, подобная слава будет вам не лучшим помощником в ваших дальнейших поисках Амулета. А я, признаться, весьма озабочен тем, что сей таинственный предмет существует и до сих пор работает, судя по факту появления тут вас, оу Готор. И поэтому я собираюсь попросить вас двоих немного уйти в тень. Понимаю, вы еще люди довольно молодые и честолюбивые, и требовать от вас подобной жертвы с моей стороны в какой-то мере даже жестоко и наивно, ибо если вы не согласитесь с моим решением, а я надавлю, это, скорее всего, окончится войной, само начало которой станет поражением для обеих сторон. Я потеряю достойных и ценных в первую очередь для королевства людей. А вы… думаю, вы понимаете, что ваши потери будут фатальными. Поэтому я вынужден все же не приказывать вам, но просить, взывая к чувству долга. И если вы откажетесь… Что ж… Слава будет вашей, но дальше наши пути разойдутся. Обещаю, что не стану вам мстить. Но и на мое покровительство можете больше не рассчитывать. Что скажете?

— Ну, мне к подобным вещам не привыкать, — улыбнулся Готор. — Мне ваш вариант даже нравится, потому что поиски Амулета для меня куда важнее почестей и славы. Но Ренки…

— Если велит долг, я тоже согласен, — ответил Ренки, но по его тону было нетрудно догадаться, что все это его отнюдь не обрадовало.

— Ну, не стоит так уж переживать, — успокаивающе произнес Риишлее. — Ваши имена не будут вычеркнуты из истории этого славного похода. При всем моем желании это просто невозможно, армейский мир не так уж велик чтобы вы смогли в нем затеряться! Просто вы будете чуточку в тени и официально получите не больше наград, чем все остальные офицеры других полков, участвовавших в битве. Возможно, я даже сделаю так, что истинные отчеты о ваших подвигах и участии в подготовке победы станут доступны хронистам будущих эпох. Но сейчас придется затаиться. Вам, кстати, судари, пока не мешало бы хорошенько отдохнуть, а главное, обзавестись достойный гардеробом, — сменил тему Риишлее, давая понять, что считает предыдущий вопрос закрытым. — Я распоряжусь об этом. Лучшие портные и самое дорогое сукно… И даже не думайте о деньгах — это меньшее, что я могу для вас сделать. Нет, вид, несомненно, у вас весьма геройский, но, учитывая положение лиц, которым я намереваюсь вас обоих представить, все-таки не мешало бы приобрести немного лоска. А уж потом поговорим и о поисках Амулета, и о множестве других вопросов, которые будут у меня (и не только у меня) к вам.

Тут-то Готор внезапно и выдал эту историю с храмом и непонятным планом на таинственной batarejka…

В гостиницу возвращались молча. Готор размышлял об Амулете, а Ренки переживал о крушении своих планов.

Что и говорить, таил он весьма честолюбивую мечту стать самым молодым генералом в истории Тооредаана, тем более все к этому шло. И после рейда на Тинд, где он неоднократно отличился, и не только как воин, но как достойный командир, мечтать хотя бы о полковничьем погоне он вполне мог себе позволить. Случаев такого взлета было предостаточно.

Ну, пусть не о полковничьем, пусть хотя бы о майорском. Стать майором в неполные двадцать лет — это уже великое достижение, учитывая, что добился он чина не покупкой офицерского патента, а личной выслугой. И пусть формально между покупкой и заслугой нет никакой разницы, офицерская среда прекрасно знает, кто, как и за что получил свои звания и награды. Тут Риишлее был прав — подвиг утаить не удалось бы.

Офицеру с такой репутацией любой полковник будет поручать самые ответственные и важные задания, значит, последуют новые награды и новые повышения. И вообще, кто знает, могли бы и полковника дать. Тогда все вообще стало бы намного проще — до генерала остался бы один шаг, и сделать его, когда вовсю идет война, не слишком сложная задача. А уж генерал… В обществе Тооредаана это весьма высокая ступень, которая сразу вернет его роду прежнее положение, привилегии и богатства.

Но увы. И Риишлее, и Готор были абсолютно правы. Ренки понимал это умом, благо доводов «за» он бы и сам мог придумать хоть десяток сразу. Хватило бы и одного — пойти против решения Риишлее означало бы предать Готора. А ведь для Готора поиск Амулета означал куда больше, чем все награды мира, — возвращение домой. Ренки прекрасно понимал это.

Но понимать — это одно, а принять сердцем крушение всех своих надежд — совсем другое. Ренки было невыносимо горько.