Егор Чекрыгин - Странный приятель. Сокровища Империи

Увы, но на сей раз с ветром «Чайке» не повезло. Он дул с юго-востока, почти навстречу курсу корабля. Все время приходилось идти крутыми галсами, да еще и вблизи берега, где весьма велика была опасность сесть на мель или столкнуться с рифом, так что работы экипажу хватало. И тем не менее даже в таких условиях мореходные качества kliper позволили ему преодолеть расстояние почти в три сотни верст менее чем за сутки. И уже утром следующего дня «Чайка» вошла в бухту Хиим’кии.

Тут уже лекции профессора Йоорга не понадобились. Кто не слышал про эту бухту и этот город? Разве что совсем отсталые дикари с Южных островов или из джунглей Западных Земель. А у всех остальных, для кого слова «Старая Империя» не были бессмысленным набором звуков, название Хиим’кии вызывало в душе целый взрыв подчас самых противоположных эмоций.

Хиим’кии были парадными воротами в Старую Империю. Именно отсюда в свое величайшее плавание вышел самый легендарный корабль в истории человечества. Тот самый «Морской гусь», что первым сумел пересечь Срединное море и тем самым завоевал себе право быть синонимом подвига и удачи, дерзкого вызова богами и стихиям, прорыва в неизведанное и достижения невозможного. Недаром до сих пор, спустя тысячи лет, «Морской гусь» остается наиболее популярным названием для действительно хорошего судна.

Отсюда же спустя сотню лет армады имперских кораблей отправлялись покорять жителей берегов Срединного моря, а потом и всего океана. На восток, север, юг и запад несли они имперскую цивилизацию и культуру, получая взамен покорность, а также земли и богатства «осчастливленных» народов.

Если бы только можно было бы пройтись с подводным колоколом Готора по дну этой бухты, сколько бы всего удивительного, наверное, нашлось бы тут! Ведь если верить историческим записям, дно здесь должно быть буквально в несколько слоев завалено обломками кораблей, людскими скелетами и потерянными богатствами.

Увы… Но слава этой бухты была уже в прошлом. Хотя, кто знает, может быть, эта слава таилась и в далеком будущем? Сейчас в гавани, некогда вмещавшей эскадры в сотни вымпелов, стояло едва ли три десятка больших кораблей. А знаменитые, некогда грозные форты-крепости по берегам обветшали и теперь представляли собой большую ценность для любителей древности, нежели военных людей.

Тем не менее таможня, как всегда и везде, бодрствовала, а портовые власти заботились о пополнении казны и своих карманов. Так что полностью разделаться с формальностями и отправиться наконец в город искателям приключений удалось только далеко за полдень. И потому, несмотря на настойчивые приглашения профессора, сгоравшего от нетерпения осмотреть все местные достопримечательности, вместо экскурсии по историческим местам путешественники предпочли отправиться в гостиницу и переждать наиболее жаркое время дня в своих комнатах или в общей зале, угощаясь прохладным вином и закусками. Благо Одивия Ваксай, бывшая тут уже не первый раз, прекрасно знала город и постоялые дворы, где усталый путник может рассчитывать на максимальный комфорт по вполне умеренным ценам.

Что характерно — почтеннейший Йоорг, намылившийся было отправиться обходить храмы и дворцы самостоятельно, едва пройдя сотню шагов по раскаленным каменным мостовым, поспешил присоединиться к общей группе. Профессорская хламида, конечно, очень почтенное одеяние — она придает фигуре величественность и внушает уважение окружающим, особенно когда ее обладатель стоит за университетской кафедрой. Но гулять в ней по раскаленному на солнце пусть и древнему, но городу — удовольствие невеликое!

— Тут всегда так, — пожала плечами Одивия. — Почему-то в Фааркооне в это же время года дышится куда более легко, и зной допекает намного меньше…

— Океанские течения, наверное, — бросая нетерпеливый взгляд в сторону ближайшей тени, пояснил оу Готор. — Несут прохладу, а тут — сплошная парилка. Гляньте — на улице никого, одни мы тут как глупые пеньки торчим… Пойдемте-ка лучше в гостиницу…

И правда, хоть в порту еще можно было увидеть какую-то людскую суету, улицы Хиим’кии в это время суток будто вымерли. Лишь унылый ветерок колыхал занавески на открытых окнах да гонял мусор по камням мостовых.

Лишь спустя три часа, когда солнце уже начало заметно клониться к горизонту, город начал оживать, на улицах зазвучали голоса, застучали шаги, заскрипели повозки, заиграла музыка.

Тооредаанские гости, дождавшись подобия прохлады, тоже соблаговолили покинуть свои апартаменты и прогуляться по городу. Но немного по разным маршрутам.