Егор Чекрыгин - Странный приятель. Таинственный Амулет

Пели цикады, порхали ночные мотыльки, а ветерок приносил из сада запах созревших плодов, наполняя комнату дивным ароматом. И нарушать разговором эту идиллию как-то совсем не хотелось. Тем более что профессор Йоорг уже исчерпал длинный список возникших у него в голове вопросов, а Готор — имеющихся у него ответов. Ренки молчал, погрузившись в собственные воспоминания. А Одивия и вовсе была молчалива весь сегодняшний день. Во время ужина она смотрела куда-то в окно, почти не обращая внимания на весьма оживленную застольную беседу, и думала о чем-то о своем.

— Да, дела… — наконец не выдержав, прервал молчание почтеннейший Йоорг. — Вот так вот живешь, считаешь себя постигшим тайны вселенной, а оказывается — ты лишь жалкий жучок, в жизни не видевший ничего, кроме собственной навозной кучи.

— Не переживайте так, профессор, — лениво ответил ему Готор. — Вселенная бесконечна, а значит, и тайн в ней тоже бесконечное множество, и нам не дано постичь даже крохотной доли этого бесконечного множества…

— А ведь знаете, — вдруг встрепенулся профессор, — кажется, в одном из тех свитков, который мы так и не успели просмотреть, есть некое упоминание об Амулете!

— Что там? — встрепенулся Готор, мгновенно выходя из задумчиво-меланхоличного состояния.

— Я не успел вам похвастаться, — продолжил профессор. — Но там есть свиток, написанный узелковым письмом Первого Храма! Я разглядел тот самый знак, который вы при чтении табличек обозначили как «некий религиозный символ». Подождите, где-то он тут был… Вот, посмотрите!

— Хм… Очень странно, — сказал Готор, приблизив поданный ему пергамент к свету лампы. — Вот этот чертеж мне кажется очень знакомым. Ренки?

— Гора с тремя вершинами, река со своеобразным изгибом. А это что — три дерева? План на batarejka?

Как и следовало ожидать, утро для всех участников ночных посиделок началось довольно поздно. Солнце уже успело подняться высоко, и сопровождающий его невыносимый зной стал существенным препятствием для любой работы — как физической, так и умственной.

Однако Готора и профессора это не остановило. Они, обложившись словарями, справочниками, кипами бумаги и банками чернил, уединились в саду с таинственным свитком, дрожа от нетерпения разгадать его тайны. И только Гаарзу с кувшинами прохладительных напитков было дозволено изредка вносить в их штурм древнего текста капельки свежести и прохлады.

Все остальные из этого сада были вежливо, но решительно изгнаны, дабы не мешать ученым занятиям мудрецов своими глупыми вопросами или даже просто тоскливыми вздохами, так что Ренки, недолго подумав, решил, что сегодня будет сопровождать Одивию, которая со свойственным ей упрямством отправилась инспектировать работы в порту, утверждая, что без хозяйского догляда наемные работники начнут бездельничать и все строительство мгновенно встанет. А она, дескать, и так отсутствовала целых два дня.

Нет, в принципе Ренки не ждал нового нападения на Одивию или кого-то еще из их группы, однако считая себя в какой-то мере ответственным за позавчерашнее похищение, счел своим долгом охранять своенравную девицу даже от несуществующих опасностей.

Странно, но почему-то и сама Одивия не сказала ни слова против, когда Ренки «обрадовал» ее этим известием. Лишь самодовольно вздернула подбородок и пожала плечами, однако Ренки показалось, что она даже рада этой навязчивой опеке.

Строительные работы в чем-то походили на армейскую жизнь. Та же дисциплина, пусть с виду и куда менее строгая. Те же совместные усилия множества людей, направленные на одну цель. И то же разделение обязанностей между «отрядами», свои «боевые» и интендантские службы. Даже управление напоминало армейское: старшины — офицеры и десятники — сержанты с капралами.

И все же Ренки находил все это ужасно скучным, отнюдь не разделяя увлечение Готора всякими там постройками и прочими делами. Понимал, насколько это важно, серьезно и необходимо… Но сердце его к рытью канав и нагромождению одного камня на другой как-то не лежало. Потому и хождение вслед за Одивией и выслушивание ее разговоров, а то и ругани с разными там старостами артелей и прочими работягами навевали на него редкостное уныние.

— Вам, сударь, кажется, скучно? — наконец снизошла до него владелица Дома Ваксай, заметив не слишком старательно скрытый зевок.

— Знаете, — ответил ей Ренки, — вы тут возитесь уже больше месяца, а заметных результатов я так и не вижу.