Егор Чекрыгин: Странный приятель. Таинственный Амулет

В качестве альтернативы Готор предложил другу украсить стены картинами, но был явно не понят. Нет, Ренки, конечно, ценил красивую гравюру в книжке, да и в его городском доме картины имелись — остались от прежнего хозяина. Он даже, следуя придворной моде, поддерживал разных там поэтов и художников, хотя душа его куда более была расположена к простым радостям вроде площадных пьес и баллад бродячих сказителей. Но в своем собственном доме он хотел обустроить все согласно своим собственным вкусам. Как и в каюте своего собственного корабля.

— Если хочешь, чтобы оружие всегда было под рукой, — усмехнулся Готор, развалившись на диване, — держи его в оружейном шкафу, а не на стенке. А то пока снимешь его со всех этих крючков, тебя уже десять раз на абордаж успеют взять!

— Не успеют, — недовольно буркнул Ренки. И добавил, торопясь перевести разговор на другую тему: — Так как ты думаешь дальше-то действовать, когда придем на Литругу?

— Хороший вопрос, — становясь серьезным, ответил Готор. — Наш благороднейший и многомудрый Риишлее в своих планах, кажется, немного переоценил степень нашего влияния на пиратов или просто очень нам доверяет. А ведь непосредственно под нашим командованием находится не более чем дюжина кораблей, да еще на десяток-другой капитанов, полагаю, мы имеем достаточно сильное влияние, чтобы уговорить их поучаствовать в подобной авантюре.

— Это не… — начал было Ренки, но Готор прервал его:

— Я-то знаю, что это не авантюра. Но мы ведь не можем раскрывать все планы Риишлее банде пиратов? Помнишь, что ты сам говорил о шпионах, которые могут затесаться среди понаехавших на остров искателей приключений?

— И как же мы будем уговаривать пиратов напасть на военный флот Кредонской республики?

— Что бы там ни говорили разные романтики, а рискнуть жизнью пират готов только за очень большой куш. Боюсь, мой дорогой друг Ренки, нам опять придется много-много врать. Вот только убей меня, а в голову не приходит, что бы можно было им предложить настолько вкусного. М-да, нет тут у вас своей Картахены или чего-то подобного.

— Картахены? — переспросил Ренки.

— Город в моем мире, — пояснил Готор. — Находился на еще довольно диком и неосвоенном материке, но туда свозилось все добытое в окрестностях золото и серебро, переправляемое в Старый Свет, это… Короче, думаю, ты понял. Так что неудивительно, что Картахена всегда была лакомым кусочком для пиратов всех видов и мастей, начиная с простых морских бродяг и заканчивая теми, кто грабил от имени государства с адмиральскими погонами на плечах.

— А может, предложить им ограбить Старую Мооскаа, Валкалаву или Фесткию?

— С таким же успехом мы можем предложить им прямо напасть на кредонский флот. Мол, корабли там богатые, одних пушек на каждом — от сорока до восьмидесяти. Это ж скока меди да бронзы! А еще ядра, порох, мушкеты всякие, пики, сабли… Продадим — до конца жизни хватит. Нет, связываться с государствами, их регулярными армиями и флотами наши пройдохи не станут даже ради очень большого куша. Мозги у них, может, малость и отбитые, но не настолько.

— Так что будем делать? — спросил Ренки. Еще пару лет назад эта ситуация привела бы его в полное отчаяние, но сейчас его вопрос звучал вполне по-деловому. — Может, уговорим фааркоонских купцов поучаствовать? Многие из них нам очень даже обязаны!

Первый опыт обмена пленниками, захваченными в результате корсарских рейдов, был более чем удачным. Если в чем на кредонцев и можно было положиться, так это в том, что ради своей выгоды они обойдут любые законы и согласятся на самые безумные сделки.

Торговать пленными было выгодно. И если республика запретила делать это напрямую, грех не воспользоваться обходными путями. Например, обменять пленных тооредаанцев на пленных кредонцев и потом уже взять выкуп с собственных сограждан. Кредонские корсары с литругскими коллегами делают свой маленький бизнес и просят посторонних в него не вмешиваться!

Когда первый из кораблей с возвращенными пленниками прибыл в Фааркоон, Готор и Ренки были в столице, так что оценить эффект от этой своей затеи не могли. Но по тому, как встречали по возвращении военных вождей берега, можно было сделать определенные выводы.

Хотя какие там, к демонам, выводы? Вернуться с кредонской каторги — это все равно что прийти назад из-за Кромки. Семьи давно уже оплакали потерянных отцов и мужей, отнесли поминальные свитки в храмы и принесли жертвы.