Виталий Храмов - Сегодня – позавчера

– О! А Хозяин Леса уже здесь! Не спится? – откуда-то сверху, чуть мне не на голову спрыгнул Санёк Степанов.

– Кто рано встаёт – тому повар и подаёт.

– Чтой-то ты невесёлый? – ротный плюхнулся на лавку рядом, понюхал мою кружку, отхлебнул. – Здорово живёшь!

– Тихо-то как, Саш, чуешь? Как хочется, чтобы эта тишина осталась. Так хочу, чтобы провалились все эти «арийцы», мать их, сквозь землю! Вместе со всеми своими гавнюками – Гитлерами, Гудерианами, Геббельсами и Гиммлерами. Высшая раса, тля! Гордое звание ария проклянут теперь на века.

– Это что за арийцы? А, вспомнил. Немцы себя так назвали.

– Нет. Это они одно из старых имен нашего народа присвоили. Арий – пахарь переводится. Поэтому плуг – арало, пахать землю – арать.

– О, как! Получается – мы арийцы?

– Все белые люди – арийцы. Как отсюда стали расселяться, так и живут везде. Даже на севере Индии и в Иране, не говоря уже о Европах.

– Слушай, откуда ты это всё знаешь?

– Так, рассказывал один задорный мужик. Балаболить он мастак. Ему профессора, по секрету, поведали, а он всем растрепал.

– Провалиться они не провалятся, а вот на два метра их в землю загнать мы с тобой обязаны. Наша, первая рота, встретит немца во вчерашних окопах. Комбат приказал держаться до тех пор, пока не начнут с землёй перемешивать. Тогда – отойдём. Третья рота будет окопы рыть по этому склону.

– Разумно. Нас ставит потому, что в нас больше всего уверен?

– Говорит, у нас рота наиболее спаянна и слаженна. Тут главный фокус не в том, как удержать первую линию окопов, а отойти так, чтобы они продолжали думать, что мы там ещё сидим.

– Ловко. Я и сам так же думал. Но… «Гладко было на бумаге…». А ладно, живы будем – не помрём, а поживём – увидим!

– Как рука? Сможешь воевать?

Я с удивлением посмотрел на свою левую руку, лежащую на коленях, сжал, разжал пальцы.

– Слушается. Не болит. Совсем её не чувствую, будто нет её, но не болит и слушается.

Взял левой рукой кружку.

– Не чувствую кружки. А, хрен с ним! Стрелять могу и ладно!

Первое, что я сделал, когда занял свой окоп – вымазал каску глиной, потом землёй натёр, шелуху соломенную втёр. Каска стала тяжелее. И что чехол не догадался сшить, дурья башка? Хоть из сетки бы что сварганил. Для «леших» – сделал, а себе – нет.

В окопе мы расположились впятером – я, Кадет и тройка бойцов с ДП. Сразу занялись благоустройством окопа, углубляли, ниши прорезали, ход сообщения в тыл поправили и углубили. Слева от нас и чуть позади была огневая позиция трофейной противотанковой пушечки. Справа – окоп поправляли тройка с длинным, как удочка ружьём ПТР. У двоих из них брезентовые патронташи пересекали грудь. Хоть я их и заказал, можно сказать, разработал, но снаряжёнными видел впервые. За основу были взяты охотничьи патронташи и переделаны под размер. Теперь бойцы выглядели для меня забавно – походили то ли на матросов штурма Зимнего, с их пулемётными летами на груди, то ли на охотников на динозавров – патрон ПТР больше напоминал небольшой снаряд.

К ним от нас был «намечен» ход сообщения, то есть выкопан на штык, в самых глубоких местах – по колено. Хотел углубить – два раза копнул, бросил – груди больно. Стёпа Озеров – старший в тройке, заметил мои затруднения:

– Матушкин, замени старшину. Углуби ход к ПТР-расчёту. А то старшине некогда.

Я ему кивнул в благодарность. Кадет стал углублять ход на огневую, к орудию.

– Стёп, что-то как ни присматриваюсь – не узнаю этот расчёт «прощай-родины».

– Это не наши. Комдив поделился. Ротный говорил. У них пушкари переплыли реку, а пушки – нет. А у нас – наоборот – пушек больше, чем пушкарей. Вот, в качестве наказания, первыми танки и встретят.

– Мы тоже наказаны?

Степан гоготнул:

– Нам оказана честь встретить врага. То, что нам в радость – для них каторга.

– Бывает. Вот тебе и пример субъективности восприятия.

– Что?

– А, не парься! Пойду соседей проведаю, пока немец спит.

– Зарычали моторы за мостом.

– Пока они пожрут, какава выпьют, кусты обминируют. Время есть.

Пушкари встретили меня неприветливо.

– Здорово, братцы!

– Здоровее видали и то не боялись.

– Это хорошо. Танков бы ещё не боялись.

– Чего их бояться? Мы со старшиной уже три их сожгли.

– Вообще герои! А что ж невесёлые такие?

– Чему радоваться? Мало того что пукалка эта без панорамы, так ещё и баллистика неизвестна.

– Зачем тебе баллистика без панорамы? – удивился я. – Через ствол наводить будете? Какая ж тут баллистика?