Виталий Храмов - Сегодня – позавчера

– Безумству храбрых поём мы песню!

Вот так как-то. Но это план. А жизнь – она штука противоположная любым планам. Или перпендикулярная.

Моросил типичный осенний промозглый дождь. Земля под ногами превратилась в месиво, дорога – в кашу. Затянутое тучами небо скудно делилось светом.

Солдаты на посту зябко кутались в плащи, жались к хлипкому навесу остальные из караульной команды. Взвод, охранявший собирающих трупы пленных, сегодня закончил работу раньше вчерашнего, согнали босых пленных, мокрых и жалких, к тому, что в этой дикой стране называли дорогой, прикладами построили их в колонну и погнали в овраг. Проходя мост, конвоиры и постовые даже не обменялись обычными шуточками – растреклятая погода достала и тех, и других.

Когда хвост колонны скрылся за пеленой дождя, лейтенант, сегодня проклинавший всё на свете за то, что выпало ему нести службу на этом долбаном мосту, увидел ещё одну колонну, показавшуюся из-за леса, мутную в дожде. Решив пока не беспокоить своих злых и промокших солдат, он взял бинокль и вышел под дождь, накинув капюшон плаща на фуражку.

– Что там, господин лейтенант?

– Ещё пленных ведут, – ответил он, опять припал к биноклю, – досталось им, наверно. В телегах раненые.

– Русские?

– Какие, к чертям, русские! Возиться с ними ещё. Лечить, кормить. Добил – и все проблемы решены. Всё гораздо хуже – наши там раненые.

– Откуда же? Фронт уже далеко.

– А русские кругом. Прячутся в лесах, нападают. Звери. Чисто дикие звери. Нет, прав фюрер – русские недостойны называться людьми. Недочеловеки.

– Это точно. Всем давно ясно, что война ими проиграна, а они никак не уймутся. Тупые ублюдки.

– Точно. Знаешь что, Гельмут? Ты лучше, чем воздух сотрясать, иди к пулемёту и возьми их на прицел.

Гельмут посмотрел на лейтенанта, как на больного. Лейтенант пояснил:

– Среди них много раненых. Если эти красножопые ублюдки побегут – убей их.

– Яволь, херр лейтенант.

Меж тем колонна неспешно приближалась. Лейтенант увидел, что сомнения его были напрасными – три десятка пленных сопровождало два взвода солдат. И хотя они и жались в плащи, но оружие несли в руках. Впереди колонны шли десяток подвод, на которых лежали и сидели ещё солдаты. И на каждой второй повозке лейтенант увидел задранные в небо стволы пулемётов. Лошади едва тащили свой груз – понятно, эта грязь, даже не так – Грязь, добьёт кого угодно надёжнее тропической лихорадки.

Лейтенант вышел навстречу, дождался, когда первая повозка поравняется с ним, поднял руку, останавливая. Возница скинул с головы накидку плаща, повернулся, аккуратно потрепал сутулящегося рядом седока.

– Господин капитан, господин капитан.

Капитан поднял голову, выпрямился, посмотрел красными глазами на лейтенанта, распахнул плащ и аккуратно слез с повозки. Лейтенант увидел перетянутую бинтами грудь с бурым пятном крови прямо против сердца, подвешенную на перевязь левую руку. Китель, надетый только на правую руку и накинут на левое плечо, также был в крови и дырках. Но за правым плёчом капитана висел автомат. И штаны у этого капитана были изорваны, в крови, но не форменные. Таких не было ни в одной части. Ни у нас, ни у противника.

Капитан окинул взглядом своих людей, только потом требовательно уставился на лейтенанта. Лейтенант почувствовал озноб – как будто не два серых глаза на него посмотрели, а он заглянул сразу в два ствола. Лейтенант представился, попросил документы. Капитан хмуро кивнул, но неудачно повернулся, нога предательски подогнулась, он дёрнулся, восстанавливая равновесие, автомат соскочил с плеча, а капитан скривился от боли, схватившись за рану на груди.

– Вы не видите, нам надо срочно в госпиталь, – странным голосом со странным акцентом сказал солдат на повозке.

Лейтенант проводил взглядом падающий автомат, потом всполошенно потянулся за кобурой, раззявив рот для крика – он узнал этот акцент, догадался, что это переодетые враги. Капитан выхватил откуда-то из-под кителя что-то тяжелое, улыбнулся. Лейтенант так и не крикнул. Последней его мыслью было: «Так улыбается кошка, поймавшая мышь». Он был парализован несовместимостью этой доброй, ласковой улыбки и ледяным спокойствием глаз убийцы.

Так выглядело воплощение нашего маскарада глазами врага.

Меня позабавила вытянутость морды этого арийского сверхчеловека. Молодой, перспективный представитель своего народа. Стало немного жалко его. Но кто тебя звал сюда? Не ожидал, гнида? Это не Франция! После короткого размаха РГД в моей руке ударила справа его в висок. Немца снесло влево.