Юлия Каштанова - Второй шанс для героя

– Меня глючит или здесь кино снимают?

Грейди открыл глаза и какое-то время тупо смотрел перед собой, еще не окончательно вернувшись из мира сновидений. Потом протер глаза, неизвестно чему улыбнулся и обернулся в ту сторону, куда показывал спутник, на всякий случай ухватившись за металлический поручень, будто боялся вывалиться из повозки и потеряться. Примерно минуту он пристально смотрел на приближающуюся пару, для удобства прищурив один глаз, а потом пробурчал недовольным тоном человека, которого разбудили среди ночи после трудового дня и заставили работать переводчиком-синхронистом:

– Что ты мне мозг ешь? Это ж Элли с Хуаном.

Он вновь завернулся в куртку, поерзал, устраиваясь поудобнее, и явно приготовился спать дальше, но на сей раз отпускать его в «сладкое путешествие» в планы спутников не входило.

– То есть, как Элли с Хуаном ? – недоверчиво переспросил Призрак. А Ветер отложил книгу и с любопытством прислушался к их разговору, после чего сам решил обернуться и проверить. Он плохо помнил верхушку Грандов в лицо, тем более в таком виде, но стремление установить истину пересилило.

– Так и есть, – буркнул Грейди. – Что я, их не узн а ю, что ли? После того как столько раз встречались? Не такая уж у них заурядная внешность…

Генри, которого тоже оторвали от размышлений и воспоминаний о далеких битвах на пиксельных просторах воображаемых морей, заставил себя присмотреться к парочке, подъехавшей уже совсем близко. У парня на гнедом была почти аристократическая внешность, темные слегка вьющиеся волосы, спокойный внимательный взгляд и приветливая, добрая улыбка. Таким, наверное, и должен был в средние века представать перед гостями хозяин замка. Он коротко, по-военному, кивнул, приветствуя гостей. Призрак в ответ расплылся в довольной улыбке.

– Ну, вот теперь-то я вас разглядел! – произнес он таким тоном, будто Грейди и не говорил ничего, а была то его, Призрака, личная догадка. – Здор о во, Хуан. Привет, Элеонора.

Хуан коротко салютовал, придерживая второй рукой поводья, поскольку ушлый гнедой, почуяв свободу, при первой же возможности куда-нибудь устремлялся.

– Ну, вы и меняетесь! – присвистнул Ветер, встречая старых знакомых радостной улыбкой. – Ни за что бы не подумал! Однако смотритесь…

– И мы вас тоже рады видеть, – произнесла женщина мелодичным голосом человека, который в жизни привык делать две вещи – петь и повелевать.

Она была молода, много моложе заявленного возраста (по крайней мере, с виду), хрупка, с таким же пытливым взором и теплой, кроткой улыбкой… Но в глубину ее темных зрачков почему-то заглядывать не хотелось: возможно, из опасения увидеть в них правду не только о себе, но и о ее личных планах насчет встреченного человека. Что-то в ней привлекало, приковывало взгляд, причем даже не внешность и не элегантность, что-то иное, что «горело внутри, а не подсвечивало снаружи».

– Привет, Грейди, – произнесла она, слегка наклонив голову. – Привет, Призрак, привет, Ветер. Я вас сразу узнала, хотя мы и виделись всего один раз, в Севастополе. Как добрались?

– Могло быть и лучше, но дороже, – усмехнулся Ветер, легонько сжимая протянутую узкую ладонь. Для этого пришлось встать, а заодно и взяться за поручни во избежание выпадения из шаткой повозки. Ветер, хотя и отличался худощавым телосложением, но вовсе не был хлипким, а потому вполне мог резким неосторожным рывком пошатнуть «почву под ногами» не в свою пользу. – Но мы здесь – а это главное.

– Верно, – засмеялась молодая женщина. – Дальше, чем вам, ехать было только Чавесу.

Призрак кивнул и пробормотал что-то по поводу неудачного прогноза погоды на выходные, и что неплохо было бы убраться с промозглого сквозняка в помещение, а то у него скоро начнет отваливаться спина.

– Призрак в своем репертуаре, – усмехнулся Хуан. Элеонора согласно кивнула.

– Если заработаешь радикулит, то мы знаем, как с этой напастью справиться, – заверила она, – так что не изволь волноваться… Но теперь, – добавила женщина, хитро прищурившись, – я точно убедилась, что вы – это вы. Кто кроме нашего Призрака умеет так восхитительно бурчать?

Лидер Реконкисты бросил на нее полный ироничного укора взгляд, но смолчал. За ним давно водилась привычка все комментировать недовольным тоном, и старые знакомые даже различали по интонациям, что он хотел донести до слушателей. Он мог ворчать удивленно, когда происходило что-то необычное и не сразу ему понятное, мог ворчать рассерженно, когда кто-то или что-то его нервировало, мог ворчать задумчиво, когда уставал, ну, или просто ворчал, потому что ему захотелось поворчать. На него не обижались, ибо без толку, а только тихо посмеивались. Когда Элеонора расспрашивала друзей в игре по поводу одной своей рукописи, в которой фигурировали имена некоторых из них, Призрак, вместо «за» или «против» пробурчал: «Зачем это надо?». Тогда это вызвало у молодой доньи Грандов Моря сочувственную улыбку.