Андрей Посняков - Золото галлов

– Но и они вряд ли совладают с Цезарем. Нужна личность!

– Помпей!

– Согласен. Но не кажется ли тебе, что в политической борьбе Помпей как-то слишком вял?

– Зато Цезарь – слишком уж проворен, – сквозь зубы прошептал Милон. – Пусть уж лучше вялый Помпей. Думаю, так рассудит и сенат, когда придет время.

– Когда придет время… – задумчиво повторил Беторикс.

Он прекрасно знал, когда это время придет: в сорок девятом году, через… почти через два года. А за это время легионы Цезаря вдребезги расколошматят Верцингеторикса, и тогда… тогда ворота в будущее не откроются уже никогда! Тогда – все! Здесь – навеки…

Нет! Нет! Нет!

А раз нет, так нужно укорить процесс… значительно ускорить! Для чего очень бы пригодилось сейчас галльское золото. В качестве смазки.

Устало вздохнув, Галльский Вепрь присел рядом с пленным на корточки:

– Обозники, слуги, они…

– Им посулили золото. А потом убили, – цинично усмехнулся Милон. – Эти простолюдины сделали свое дело – зачем же платить?

– Согласен, – Беторикс снова прищурился и посмотрел сквозь Милона на стену. Именно так смотрят на соперника, на врага, которого обязательно нужно убить. Было, было в глазах гладиатора что-то такое, от чего повеяло вдруг самым смертельным холодом.

И это быстро понял Милон. Съежился… однако быстро обретенного присутствия духа вовсе не потерял – политик, он и есть политик, вернее – политикан.

– Ты еще не спросил главного, гладиатор, – где обоз?

– Ну и где?

– А нигде! – нагло ухмыльнулся пленник. – Его нет. Можешь меня убить, но это так. Остались лишь только куски…

– Рожки до ножки, – задумчиво пробормотал молодой человек.

Собственно – давно можно было предвидеть. Какой основной принцип политических деятелей? Украсть да раздербанить, в процессе чего еще и передраться, затаить злобу, зависть…

Значит, скрывать подельников Милон не будет – оно ему надо?

– Подельники? – пленник вскинул голову. – Ну, конечно, назову. Только имей в виду, гладиатор, – их много. И тебе их не достать, при всем желании не достать… ну, разве что с моей помощью.

Скорее всего, политик назвал всех – с чего ему было молчать партизаном? Да и люди эти – ему не друзья, в политике вообще друзей не бывает, есть только временные союзники и конкуренты. Кое-кого Беторикс, конечно, запомнил… но лишь кое-кого. И строго-настрого наказал Милону подготовить список, на что ушлый проныра сразу же согласился с нескрываемым удовольствием. Одно теперь тревожило Галльского Вепря – как бы политик не скрылся. Впрочем, если и скроется – черт с ним. Большую часть имен молодой человек запомнил, после чего задумался – и что теперь? Ходить, трясти каждого? Одному? Хм… Ну, конечно, можно Поркуса с Капитоном привлечь… Но ведь эти расхитившие галльское золото крысы – люди далеко не бедные, знатные, большинство – всадники, даже сенаторы есть. У каждого, разумеется, охрана – вооруженные рабы. Ну, пройдет удачно один налет, ну, второй – а дальше? А дальше ничего хорошего – темнота, смерть.

Нет, тут надо что-то иное придумать.

На дворе уже стоял май, близились Лемурии – праздник изгнания духов умерших, чтоб не тревожили живых. К празднику кто-то из стремящихся в консулы или трибуны политиков (может, и тот же Милон) подгадали и мунус, все там же, на арене Большого цирка. Битва должна была быть грандиозной: кроме местных гладиаторов еще ожидался визит лучших бойцов из ближайших школ, изображающих каких-то восточных воинов – то ли парфян, то ли понтийцев.

Для Галльского Вепря, Поркуса и Капитона это была последняя битва – срок подписанного с местным ланистой контракта в конце мая уже истекал, и нужно было вернуться в Медиолан, а там – кто знает? – и выкупиться на свободу. Так уже планировал Поркус, правда, гладиаторскую школу оставлять не собирался, просто перешел бы на чисто тренерскую работу. Капитон же и вообще решил сражаться дальше – только в качестве вольнонаемного, за хорошие деньги. Ну, а куда еще вольноотпущенникам податься? Если б что умели, а так… Никакой профессии – только мечами махать.

Как бы там ни было, к предстоящим играм в школе Гая Лициния готовились весьма серьезно и деятельно. Все «леваки» были объявлены до мунуса вне закона, все походы по тавернам и лупанариям запрещены, да и совсем немногим все это и раньше-то дозволялось, только «звездам», которых не так уж и много имелось.

Зерновая каша, тренировки с самого раннего утра и до позднего вечера, в буквальном смысле слова – некогда присесть. Тренировочное оружие раза в три тяжелее обычного, так намашешься за день, рук не чувствуешь а мускулы, словно каменные. Придешь в казарму и – в полный отруб. А утром – все заново.